Неточные совпадения
Дулебов. Ах
да… я смешал… Полевого… Николай Полевой. Он из мещан… По-французски выучился самоучкой, ученые книги писал, всё с французского брал… Только он тогда заспорил с кем-то… с учеными или с профессорами… Ну, где же, возможно ли,
да и прилично ли! Ну, ему и не велели ученых книг писать, приказали водевили сочинять. После сам был благодарен, большие деньги получал. «Мне бы, говорит, и не догадаться».
Что вы так печальны?
Негина.
Да с
чего вы вздумали? Помилуйте! Я
вам никакого повода не подавала… Как
вы осмелились выговорить?
Дулебов.
Да какая тут обида? В
чем обида? Дело самое обыкновенное.
Вы не знаете ни жизни, ни порядочного общества и осмеливаетесь осуждать почтенного человека!
Что вы, в самом деле!
Вы меня обижаете!
Негина. Ах, оставьте меня, пожалуйста! Не нужно мне ваших нравоучений. Я сама знаю,
что мне делать, сама знаю,
что хорошо,
что дурно. Ах, Боже мой!..
Да не желаю я
вас слушать.
Дулебов.
Да что же
вы кричите?
Негина.
Да ведь невозможно!
Что он говорит! Кабы
вы послушали!
Негина.
Да ведь
вы не знаете,
что он говорил;
что ж
вы мешаетесь не в свое дело?
Негина. Маменька,
да разве
вы не видите,
что я расстроена? Я дрожу вся, а
вы ко мне пристаете.
Дулебов. А
вы в другой раз, коли напишете, так скажите мне. Я
вам сейчас… у меня там… Ну,
да что тут. Только скажите.
Дулебов. А я уж это сейчас… У меня там… Ну,
да что толковать, только скажите… А я
вам, вместо Негиной, выпишу актрису настоящую; и собой (разводит, руками) уж, мое почтение! Пальчики оближете.
Дулебов.
Да и нельзя со мной спорить; я лучше
вас знаю публику и понимаю дело. А я такую актрису выпишу,
что она здесь всех одушевит. Мы тогда заживем припеваючи.
Великатов (взглянув на часы). Так мы хорошо, приятно с
вами, тетенька, разговорились,
что расставаться не хочется; поговорил бы и еще,
да некогда, извините, дело есть.
Домна Пантелевна. Батюшки,
да за
что же это? Право, уж я и не знаю,
что мне…
Да уж я
вас поцелую, уж позвольте, родной мой… душа моя не вытерпит.
Бакин. А жених ваш спит, вероятно;
да я и не верю,
что вы его любите.
Негина. «Серьезно», об таком-то деле серьезно!
Да за кого ж
вы меня принимаете! Разве это «дело»? Ведь это позор! Ты помнишь,
что он-то говорил, он, мой милый, мой Петя! Как тут думать, об
чем думать, об
чем разговаривать! А коли есть в тебе сомнение, так возьми что-нибудь,
да и погадай! Ведь я твоя. Чет или нечет, вот и конец. (Берет записку Мелузова.)
Негина. Ну, я ваша,
что хотите со мной делайте;
да душа у меня своя. Я к Пете. Ведь он меня любит, он меня жалеет, он нас с
вами добру учил.
Мелузов. Хорошо;
да зачем посылать кучера объявлять,
что вы здесь остались?
Нароков. Нет, знаю, знаю,
да и сердце мне говорит,
что она уезжает.
Вы видите,
что я еще не могу прийти в себя.
Негина. Новость! Потому и новость,
что ты до сих пор души моей не знал. Ты думал,
что я могу быть героиней; а я не могу…
да и не хочу.
Что ж мне быть укором для других?
Вы, мол, вот какие, а я вот какая… честная!..
Да другая, может быть, и не виновата совсем; мало ль какие обстоятельства, ты сам посуди: или родные… или там обманом каким… А я буду укорять?
Да сохрани меня Господи!
Смельская. Чтоб избежать разговоров; скажи он,
что едет вместе с ними, сейчас бы пошли насмешки, остроты;
да вы первые бы начали. А он стыдится,
что ли, или просто не любит таких разговоров, я уж не знаю. Он сделал очень умно.
Что вы, куда
вы? Спасать? Не поспеете.
Да и не бойтесь! Такие люди, как Великатов, не погибают, они невредимо и огонь и воду проходят.
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. — Отцы родные! вот одолжили приездом! Дайте протереть глаза! Я уж, право, думал, что ко мне никто не заедет. Всяк бегает меня, как чумы: думает — попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что делать? свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком наряде: сапоги, как видите, с дырами.
Да чем вас потчевать, скажите?
«Мастеровой революции — это скромно. Может быть, он и неумный, но — честный. Если вы не способны жить, как я, — отойдите в сторону, сказал он. Хорошо сказал о революционерах от скуки и прочих. Такие особенно заслуживают, чтоб на них крикнули:
да что вы озорничаете? Николай Первый крикнул это из пушек, жестоко, но — это самозащита. Каждый человек имеет право на самозащиту. Козлов — прав…»
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).
Да ведь это
вам кажется только,
что близко; а
вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать
вас в свои объятия.
Осип.
Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь
вам,
да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь
вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Почтмейстер.
Да что я? Как
вы, Антон Антонович?
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну,
да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович.
Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к
вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать
вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого
вы знаете. Ведь
вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.