Неточные совпадения
Молодой Плавин ничего не отвечал, и Павлу показалось, что на его
губах как будто бы даже промелькнула насмешливая улыбка. О, как ему досадно
было это деревенское простодушие отца и глупый ответ Ваньки!
— Какие глупости!.. — возразил тот. — У нас сторож Гаврилыч свататься к нему хочет, нос у него в табаке,
губа отвисла, женится на нем —
будет целовать его!
По бледным
губам и по замершей (как бы окостеневшей на дверной скобке) руке Вихрова можно
было заключить, что вряд ли он в этом случае говорил фразу.
— Вероятно! — отвечала с мелькнувшей на
губах ее улыбкой Фатеева. — На днях как-то вздумал пикник для меня делать… Весь beau monde здешний
был приглашен — дрянь ужасная все!
Героем моим, между тем, овладел страх, что вдруг, когда он станет причащаться, его опалит небесный огонь, о котором столько говорилось в послеисповедных и передпричастных правилах; и когда, наконец, он подошел к чаше и повторил за священником: «Да
будет мне сие не в суд и не в осуждение», — у него задрожали руки, ноги, задрожали даже голова и
губы, которыми он принимал причастие; он едва имел силы проглотить данную ему каплю — и то тогда только, когда запил ее водой, затем поклонился в землю и стал горячо-горячо молиться, что бог допустил его принять крови и плоти господней!
— Как кто? Этакого слабого человека целую неделю поймя
поили, а потом стали дразнить. Господин Постен в глазах при нем почесть что в
губы поцеловал Клеопатру Петровну… его и взорвало; он и кинулся с ножом, а тут набрали какой-то сволочи чиновничишков, связали его и стали пужать, что в острог его посадят; за неволю дал вексель, чтобы откупиться только… Так разве благородные господа делают?
В дверях часовни Павел увидел еще послушника, но только совершенно уж другой наружности: с весьма тонкими очертаниями лица, в выражении которого совершенно не видно
было грубо поддельного смирения, но в то же время в нем написаны
были какое-то спокойствие и кротость; голубые глаза его
были полуприподняты вверх; с
губ почти не сходила небольшая улыбка; длинные волосы молодого инока
были расчесаны с некоторым кокетством; подрясник на нем, перетянутый кожаным ремнем,
был, должно
быть, сшит из очень хорошей материи, но теперь значительно поизносился; руки у монаха
были белые и очень красивые.
Вечером, бабы и мужики, дворовые и задельные, подошли поблагодарить Павла и хотели
было поцеловать у него руку, но он до этого их не допустил и перецеловался со всеми в
губы.
— Это вы, может
быть, побирали, а я — нет-с! — возразил он с дрожащими щеками и
губами.
Павел с дрожащими
губами потянул к себе и поцеловал эту руку. Затем к нему притянулось лицо m-me Фатеевой, и они поцеловались, и Павел еще
было раз хотел ее поцеловать, но m-me Фатеева тихо его отстранила.
Фатеева входила медленным и неторопливым шагом; она
была бледна,
губы у нее посинели.
Павел
был сам очень взволнован: у него
губы дрожали и щеки подергивало.
Благодаря выпитому пуншу он едва держался на ногах и сам даже выносить ничего не мог из вещей, а позвал для этого дворника и едва сминающимся языком говорил ему: «Ну, ну, выноси; тебе заплатят; не даром!» Макар Григорьев только посматривал на него и покачивал головой, и когда Ванька подошел
было проститься к нему и хотел с ним расцеловаться, Макар Григорьев подставил ему щеку, а не
губы.
Мари едва успела отойти от двери и сесть на свое место. Лицо ее
было по-прежнему взволнованно, но не столь печально, и даже у ней на
губах появилась как бы несколько лукавая улыбка, которою она как бы говорила самой себе: «Ну, доктор!»
Губернатор послал его в этот раз на довольно даже опасное поручение: помощник его, непременный член суда (сам исправник схитрил и сказался больным),
был очень еще молодой человек, с оловянными, тусклыми глазами и с отвислыми
губами.
— Вы слышали, какую штуку с вами сыграл господин губернатор? — спросил прокурор. У него
губы даже
были бледны от гнева.
— Это письмо к вам-с, — сказала она заметно сухим тоном. — От Марьи Николаевны, надо
быть, — прибавила она, и как будто бы что-то вроде грустной улыбки промелькнуло у нее на
губах. Груша, несмотря на то, что умела только читать печатное, почерк Марьи Николаевны знала уже хорошо.
Он смотрел на ее высокую прическу с длинным белым вуалем и белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось, что она была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но потому, что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее
губ были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
Неточные совпадения
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку
губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Вышел вперед белокурый малый и стал перед градоначальником.
Губы его подергивались, словно хотели сложиться в улыбку, но лицо
было бледно, как полотно, и зубы тряслись.
Прыщ
был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он
был румян, имел алые и сочные
губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него
была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться;
губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не
было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
При среднем росте, она
была полна, бела и румяна; имела большие серые глаза навыкате, не то бесстыжие, не то застенчивые, пухлые вишневые
губы, густые, хорошо очерченные брови, темно-русую косу до пят и ходила по улице «серой утицей».