Неточные совпадения
«До сведения моего дошло, что в деревне Вытегре
крестьянин Парфен Ермолаев убил
жену, и преступление это местною полициею совершенно закрыто, а потому предписываю вашему высокоблагородию немедленно отправиться в деревню Вытегру и произвести строжайшее о том исследование. Дело сие передано уже на рассмотрение уездного суда».
— У вас есть дело об убийстве
крестьянином Ермолаевым
жены своей? — спросил его прямо Вихров.
«Сосланный в вверенную мне губернию и состоящий при мне чиновником особых поручений, коллежский секретарь Вихров дозволил себе при производстве им следствия по опекунскому управлению штабс-капитана Клыкова внушить
крестьянам неповиновение и отбирал от них пристрастные показания; при производстве дознания об единоверцах вошел через
жену местного станового пристава в денежные сношения с раскольниками, и, наконец, посланный для поимки бегунов, захватил оных вместе с понятыми в количестве двух человек, но, по небрежности или из каких-либо иных целей, отпустил их и таким образом дал им возможность избежать кары закона.
Неточные совпадения
Недаром порывается // В Москву, в новорситет!» // А Влас его поглаживал: // «Дай Бог тебе и серебра, // И золотца, дай умную, // Здоровую
жену!» // — Не надо мне ни серебра, // Ни золота, а дай Господь, // Чтоб землякам моим // И каждому
крестьянину // Жилось вольготно-весело // На всей святой Руси!
Правдин (останавливая ее). Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.) Именем правительства вам приказываю сей же час собрать людей и
крестьян ваших для объявления им указа, что за бесчеловечие
жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство принять в опеку дом ваш и деревни.
Первый тост был выпит, как читатели, может быть, и сами догадаются, за здоровье нового херсонского помещика, потом за благоденствие
крестьян его и счастливое их переселение, потом за здоровье будущей
жены его, красавицы, что сорвало приятную улыбку с уст нашего героя.
— Какой смысл имеет отдача земли
крестьянам с платой им самим же себе? — говорил он. — Если уж он хотел это сделать, мог продать им через крестьянский банк. Это имело бы смысл. Вообще это поступок граничащий с ненормальностью, — говорил Игнатий Никифорович, подумывая уже об опеке, и требовал от
жены, чтобы она серьезно переговорила с братом об этом его странном намерении.
После смерти
жены Привалов окончательно задурил, и его дом превратился в какой-то ад: ночью шли оргии, а днем лилась кровь крепостных
крестьян, и далеко разносились их стоны и крики.