Неточные совпадения
— Герои романа французской писательницы Мари Коттен (1770—1807): «Матильда или Воспоминания, касающиеся истории Крестовых походов».], о странном трепете Жозефины, когда она, бесчувственная,
лежала на руках адъютанта, уносившего ее после объявления ей Наполеоном развода; но так как
во всем этом весьма мало осязаемого, а женщины, вряд ли еще не более мужчин, склонны в чем бы
то ни было реализировать свое чувство (ну, хоть подушку шерстями начнет вышивать для милого), — так и княгиня наконец начала чувствовать необходимую потребность наполнить чем-нибудь эту пустоту.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен
тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором
лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Неточные совпадения
Мое! — сказал Евгений грозно, // И шайка вся сокрылась вдруг; // Осталася
во тьме морозной // Младая дева с ним сам-друг; // Онегин тихо увлекает // Татьяну в угол и слагает // Ее на шаткую скамью // И клонит голову свою // К ней на плечо; вдруг Ольга входит, // За нею Ленский; свет блеснул, // Онегин руку замахнул, // И дико он очами бродит, // И незваных гостей бранит; // Татьяна чуть жива
лежит.
«Иисус же, опять скорбя внутренно, проходит ко гробу.
То была пещера, и камень
лежал на ней. Иисус говорит: Отнимите камень. Сестра умершего Марфа говорит ему: господи! уже смердит: ибо четыре дни, как он
во гробе».
— Был я там, — сказал Христос печально, // А Фома-апостол усмехнулся // И напомнил: — Чай, мы все оттуда. — // Поглядел Христос
во тьму земную // И спросил Угодника Николу: // — Кто это
лежит там, у дороги, // Пьяный, что ли, сонный аль убитый? // — Нет, — ответил Николай Угодник. — // Это просто Васька Калужанин // О хорошей жизни замечтался.
— Да неужели вы не чувствуете, что
во мне происходит? — начал он. — Знаете, мне даже трудно говорить. Вот здесь… дайте руку, что-то мешает, как будто
лежит что-нибудь тяжелое, точно камень, как бывает в глубоком горе, а между
тем, странно, и в горе и в счастье, в организме один и
тот же процесс: тяжело, почти больно дышать, хочется плакать! Если б я заплакал, мне бы так же, как в горе, от слез стало бы легко…
К
тому же сознание, что у меня,
во мне, как бы я ни казался смешон и унижен,
лежит то сокровище силы, которое заставит их всех когда-нибудь изменить обо мне мнение, это сознание — уже с самых почти детских униженных лет моих — составляло тогда единственный источник жизни моей, мой свет и мое достоинство, мое оружие и мое утешение, иначе я бы, может быть, убил себя еще ребенком.