Неточные совпадения
В то утро, которое я буду теперь описывать,
в хаотическом доме было несколько потише, потому что старуха, как и заранее предполагала, уехала с двумя младшими дочерьми на панихиду по
муже, а Людмила, сказавшись больной, сидела
в своей
комнате с Ченцовым: он прямо от дяди проехал к Рыжовым. Дверь
в комнату была несколько притворена. Но прибыл Антип Ильич и вошел
в совершенно пустую переднюю. Он кашлянул раз, два; наконец к нему выглянула одна из горничных.
Gnadige Frau поняла справедливость слов
мужа и окончательно ушла
в свою
комнату, а Сверстов тотчас принялся писать предполагаемое им письмо, окончив которое он немедля же загасил свечку, хлобыснулся на свою постель и заснул крепчайшим сном.
За ужином Егор Егорыч по своему обыкновению, а gnadige Frau от усталости — ничего почти не ели, но зато Сверстов все ел и все выпил, что было на столе, и, одушевляемый радостью свидания с другом, был совершенно не утомлен и нисколько не опьянел. Gnadige Frau скоро поняла, что
мужу ее и Егору Егорычу желалось остаться вдвоем, чтобы побеседовать пооткровеннее, а потому, ссылаясь на то, что ей спать очень хочется, она попросила у хозяина позволения удалиться
в свою
комнату.
Поутру gnadige Frau проснулась ранее
мужа и, усевшись
в соседней
комнате около приготовленного для нее туалетного столика, принялась размышлять опять о том же, как им будет житься
в чужом все-таки доме.
— Барон, — сказала на это Катрин, потупляя свои печальные глаза, — вы так были добры после смерти отца, что, я надеюсь, не откажетесь помочь мне и
в настоящие минуты:
мужа моего, как вот говорил мне Василий Иваныч… — и Катрин указала на почтительно стоявшего
в комнате Тулузова, — говорил, что ежели пойдет дело, то Ченцова сошлют.
— Потом вот что, — продолжала она, хлопнув перед тем стакана два шампанского и, видимо, желая воскресить те поэтические ужины, которые она когда-то имела с
мужем, — вот что-с!.. Меня очень мучит мысль… что я живу
в совершенно пустом доме одна… Меня, понимаете, как женщину, могут напугать даже привидения… наконец, воры, пожалуй, заберутся… Не желаете ли вы перейти из вашего флигеля
в этот дом, именно
в кабинет
мужа, а из
комнаты, которая рядом с кабинетом, вы сделаете себе спальню.
По деревенским обычаям, обоим супругам была отведена общая спальня,
в которую войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная прислуга кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой
комнаты, очень хорошо слышала, что супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна принялась ругать
мужа на все корки и при этом, к удивлению молодых горничных, произнесла такие слова, что хоть бы
в пору и мужику, а Аггей Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом...
— Конечно, дурной человек не будет откровенен, — заметила Сусанна Николаевна и пошла к себе
в комнату пораспустить корсет, парадное бархатное платье заменить домашним, и пока она все это совершала,
в ее воображении рисовался, как живой, шустренький Углаков с своими проницательными и насмешливыми глазками, так что Сусанне Николаевне сделалось досадно на себя. Возвратясь к
мужу и стараясь думать о чем-нибудь другом, она спросила Егора Егорыча, знает ли он, что
в их губернии, как и во многих, начинается голод?
Вся эта путаница ощущений до того измучила бедную женщину, что она, не сказав более ни слова
мужу, ушла к себе
в комнату и там легла
в постель. Егор Егорыч,
в свою очередь, тоже был рад уходу жены, потому что получил возможность запечатать письмо и отправить на почту.
Видя это, аптекарша, которой наскучило, наконец, стоять пешкой за стулом
мужа, ушла
в задние
комнаты, а между играющими потом завязался довольно странный разговор.
И пальцы Веры Павловны забывают шить, и шитье опустилось из опустившихся рук, и Вера Павловна немного побледнела, вспыхнула, побледнела больше, огонь коснулся ее запылавших щек, — миг, и они побелели, как снег, она с блуждающими глазами уже бежала
в комнату мужа, бросилась на колени к нему, судорожно обняла его, положила голову к нему на плечо, чтобы поддержало оно ее голову, чтобы скрыло оно лицо ее, задыхающимся голосом проговорила: «Милый мой, я люблю его», и зарыдала.
Она бросалась в постель, закрывала лицо руками и через четверть часа вскакивала, ходила по комнате, падала в кресла, и опять начинала ходить неровными, порывистыми шагами, и опять бросалась в постель, и опять ходила, и несколько раз подходила к письменному столу, и стояла у него, и отбегала и, наконец, села, написала несколько слов, запечатала и через полчаса схватила письмо, изорвала, сожгла, опять долго металась, опять написала письмо, опять изорвала, сожгла, и опять металась, опять написала, и торопливо, едва запечатав, не давая себе времени надписать адреса, быстро, быстро побежала с ним
в комнату мужа, бросила его да стол, и бросилась в свою комнату, упала в кресла, сидела неподвижно, закрыв лицо руками; полчаса, может быть, час, и вот звонок — это он, она побежала в кабинет схватить письмо, изорвать, сжечь — где ж оно? его нет, где ж оно? она торопливо перебирала бумаги: где ж оно?
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит
в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А
муж,
муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет
в комнату, ничего не расскажет!
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего
мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат.
В походке,
в движениях,
в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала
в нем. Он вошел
в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где
муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел
в ее
комнату. И не думая и не замечая того, есть кто
в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на
мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла
в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и, зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла
в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Не успела еще Долли встать, чтоб итти навстречу
мужу, как внизу, из окна
комнаты,
в которой учился Гриша, выскочил Левин и ссадил Гришу.