Неточные совпадения
— Хорошо,
скажи только фельдшеру, чтобы он заблаговременно приготовил мне инструменты, — проговорил
доктор.
— Приготовим! —
сказала докторша и, несколько величественной походкой выйдя из спальни мужа, прошла к себе тоже в спальню, где, впрочем, она стала еще вязать шерстяные носки.
Доктор же улегся снова в постель; но, тревожимый разными соображениями по предстоящему для него делу, не заснул и проворочался до ранних обеден, пока за ним не заехал исправник, с которым он и отправился на место происшествия.
— Нет, брат, мы кофей пьем! Спроси там у извозчика погребец наш и принеси его сюда! —
сказал ему
доктор.
— Не хотите ли чашечку? —
сказала она Парасковье, желая с ней быть такою же любезною, каким был
доктор с Иваном Дорофеевым.
— Отчего ж за
доктором не пошлют? —
сказала последняя.
— Надобно, по крайней мере, послать за
доктором, мамаша, —
сказала ей Сусанна.
— Не нужно, — возразила ей резко адмиральша, —
докторов менять нельзя: там в Москве будут лечить Людмилу другие
доктора, а ты лучше съезди за тетей,
скажи ей, чтобы она приехала к вам пожить без меня, и привези ее с собой.
— Очень даже!.. Я не
сказала, но
доктор объявил, что она безнадежна.
— Она выкинула неблагополучно! —
сказала тихо Миропа Дмитриевна. —
Доктор обещал, как приедет домой, прислать своего помощника, чтобы был около нее.
— А как я тут пособлю? —
сказал он. — Мне
доктора, по болезни моих глаз, шагу не позволяют сделать из дому… Конечно, государь так был милостив ко мне, что два раза изволил посетить меня, но теперь он в отсутствии.
Приняв последнее обстоятельство во внимание на семейном совещании, происходившем между Егором Егорычем, Сусанной, gnadige Frau и Сверстовым, положено было обмануть старуху: прежде всего
доктор объявил ей, что она, — ежели не желает умереть, — никак не может сходить вниз и участвовать в свадебной церемонии, а потом Егор Егорыч ей
сказал, что отцы и матери посаженые и шафера есть, которые действительно и были, но не в том числе, как желала старушка.
— Но меня удивляет, — отвечал
доктор, все еще остававшийся в недоумении, — что у них в союзе, как
сказал мне Мартын Степаныч, был даже князь Александр Николаич Голицын.
— Жаль! —
сказал доктор. — Но опять вот о Пилецком. Он меня уверял, что их собрания посещал даже покойный государь Александр Павлович.
— Свежо предание, а верится с трудом! — произнес и многознаменательно качнул головой
доктор. —
Скажите, вы давно знакомы с Пилецким, который, говорю вам откровенно, мне чрезвычайно понравился?
— Не то что башмак, я не так выразился, — объяснил
доктор. — Я хотел
сказать, что вы могли остаться для нее добрым благотворителем, каким вы и были. Людмилы я совершенно не знал, но из того, что она не ответила на ваше чувство, я ее невысоко понимаю; Сусанна же ответит вам на толчок ваш в ее сердце, и
скажу даже, — я тоже, как и вы, считаю невозможным скрывать перед вами, —
скажу, что она пламенно желает быть женой вашей и масонкой, — это мне, не дальше как на днях,
сказала gnadige Frau.
Почти наверно можно
сказать, что ни Егор Егорыч, ни gnadige Frau, ни
доктор эту ночь не спали напролет, да не спала, кажется, и Сусанна, тревожимая раздававшимся шумом внизу.
В избранный для венчания день Егор Егорыч послал Антипа Ильича к священнику, состоящему у него на руге (Кузьмищево, как мы знаем, было село),
сказать, что он будет венчаться с Сусанной Николаевной в пять часов вечера, а затем все, то есть жених и невеста, а также gnadige Frau и
доктор, отправились в церковь пешком; священник, впрочем, осветил храм полным освещением и сам с дьяконом облекся в дорогие дорадоровые ризы, в которых служил только в заутреню светлого христова воскресения.
— Ах, боже мой, — закричал на это
доктор, —
скажу, что ездил на практику и, заблудившись, заехал, увидав городскую усадьбу!
— Те и другие одно и то же, потому что мистики! —
сказал доктор.
Доктору, кажется, досадно было, что Аггей Никитич не знает этого, и, как бы желая поразобраться с своими собственными мыслями, он вышел из гостиной в залу, где принялся ходить взад и вперед, причем лицо его изображало то какое-то недоумение, то уверенность, и в последнем случае глаза его загорались, и он начинал произносить сам с собою отрывистые слова. Когда потом gnadige Frau, перестав играть в шахматы с отцом Василием, вышла проводить того, Сверстов
сказал ей...
Gnadige Frau не совсем, впрочем, понимала, что именно хочет
сказать доктор и к чему он клонит разговор.
— Шумилов, сведи господина
доктора в канцелярию и
скажи письмоводителю, чтобы он выдал ему все, о чем он просит! — Затем, расцеловавшись с Сверстовым и порядком обслюнявив его при этом, уехал.
В кофейной Печкина вечером собралось обычное общество: Максинька, гордо восседавший несколько вдали от прочих на диване, идущем по трем стенам; отставной
доктор Сливцов, выгнанный из службы за то, что обыграл на бильярде два кавалерийских полка, и продолжавший затем свою профессию в Москве: в настоящем случае он играл с надсмотрщиком гражданской палаты, чиновником еще не старым, который, получив сию духовную должность, не преминул каждодневно ходить в кофейную, чтобы придать себе, как он полагал, более светское воспитание; затем на том же диване сидел франтоватый господин, весьма мизерной наружности, но из аристократов, так как носил звание камер-юнкера, и по поводу этого камер-юнкерства рассказывалось, что когда он был облечен в это придворное звание и явился на выход при приезде императора Николая Павловича в Москву, то государь, взглянув на него,
сказал с оттенком неудовольствия генерал-губернатору: «Как тебе не совестно завертывать таких червяков, как в какие-нибудь коконы, в камер-юнкерский мундир!» Вместе с этим господином приехал в кофейную также и знакомый нам молодой гегелианец, который наконец стал уж укрываться и спасаться от m-lle Блохи по трактирам.
— Лев Алексеич поручил мне пригласить вас и
доктора приехать к нему в субботу вечером! —
сказал он.
В самый день отъезда Лябьевых Сусанна Николаевна
сказала мужу, что она непременно желает послезавтра же уехать в деревню, да и
доктор Сверстов, сильно соскучившись по своей gnadige Frau, подговаривал к тому Егора Егорыча, так что тот, не имея ничего против скорого отъезда, согласился на то.
Уехав затем с поручиком, он
сказал, что в двенадцать часов снова будет у больного, вследствие чего поручик тоже еще с раннего утра явился к Аггею Никитичу, который уже проснулся, и прямо, не подумав, бухнул ему, что он привозил к нему не
доктора, а аптекаря.
После речи Батенева устроилось путешествие, причем снова была пропета песнь: «Отец духов, творец вселенной!», и шли в таком порядке: собиратели милостыни (Антип Ильич и Аггей Никитич) с жезлами в руках; обрядоначальник (
доктор Сверстов) с мечом; секретарь (gnadige Frau) с актами; оба надзирателя со свечами; мастер стула тоже со свечой. По окончании шествия обрядоначальник положил знак умершего на пьедестал, а великий мастер
сказал...
— Вот что-с, понимаю, — проговорил Иван Дорофеев, — и ее справедливо называют почтенной женщиной: такая доточная и рассудительная барыня, что и
сказать нельзя; господин
доктор больше добрый, но она теперича по дому ли что, или насчет денег, и даже по конторской части, все это под ее распоряжением.
— Необходимо, чтобы было! — восклицал
доктор. — Это тебе все физиологи
скажут.