Аггей Никитич на своем иноходце тоже не отставал от нее; таким образом они ехали, только что не
касаясь друг друга плечами, и хоть не говорили между собою, но зато ласково и весело переглядывались.
Неточные совпадения
Что
касается до самого Аггея Никитича, то он, побеседовав с Сусанной Николаевной, впал в некоторую задумчивость. Его мучило желание, чтобы разговор поскорее
коснулся масонства или чего-либо
другого возвышенного; но — увы! — его ожидания и желания не осуществились, а напротив, беседа перешла на весьма житейский предмет. Мартын Степаныч, заметно вспомнив что-то важное и проведя, по своей привычке, у себя за ухом, сказал...
Что
касается Углакова, то он прямо от Марфиных поскакал к
другу своему — Аграфене Васильевне, которую, к великому утешению своему, застал дома тоже одну; старичище ее, как водится, уехал в Английский клуб сидеть в своем шкапу и играть в коммерческую игру.
Положим, что это так; но тут не надо забывать, что цели
других обществ слишком ограниченны, замкнуты, слишком внешни и не
касаются внутреннего мира работающих вкупе членов, вот почему наш союз не только не падает, а еще разрастается, и доказательством тому служит, что к нам постоянно идут новые ищущие неофиты, как и вы оба пришли с открытыми сердцами и с духовной жаждой слышать масонские поучения…
Союз его с нами неразлучен; цепь, коей верхние звены теряются в небесах и в коей усопший
друг наш занимает приуготованное ему место,
касается и нас.
И оказалось ясно, какого рода созданье человек: мудр, умен и толков он бывает во всем, что
касается других, а не себя; какими осмотрительными, твердыми советами снабдит он в трудных случаях жизни!
Дело в том, что Тарантьев мастер был только говорить; на словах он решал все ясно и легко, особенно что
касалось других; но как только нужно было двинуть пальцем, тронуться с места — словом, применить им же созданную теорию к делу и дать ему практический ход, оказать распорядительность, быстроту, — он был совсем другой человек: тут его не хватало — ему вдруг и тяжело делалось, и нездоровилось, то неловко, то другое дело случится, за которое он тоже не примется, а если и примется, так не дай Бог что выйдет.
Проезжая эти пространства, где на далекое друг от друга расстояние разбросаны фермы, невольно подумаешь, что пора бы уже этим фермам и полям сблизиться так, чтобы они
касались друг друга, как в самой Англии, чтоб соседние нивы разделялись только канавой, а не степями, чтоб ни один клочок не пропал даром…
Епиходов. Собственно говоря, не
касаясь других предметов, я должен выразиться о себе, между прочим, что судьба относится ко мне без сожаления, как буря к небольшому кораблю. Если, допустим, я ошибаюсь, тогда зачем же сегодня утром я просыпаюсь, к примеру сказать, гляжу, а у меня на груди страшной величины паук… Вот такой. (Показывает обеими руками.) И тоже квасу возьмешь, чтобы напиться, а там, глядишь, что-нибудь в высшей степени неприличное, вроде таракана.
Неточные совпадения
Науки бывают разные; одни трактуют об удобрении полей, о построении жилищ человеческих и скотских, о воинской доблести и непреоборимой твердости — сии суть полезные;
другие, напротив, трактуют о вредном франмасонском и якобинском вольномыслии, о некоторых якобы природных человеку понятиях и правах, причем
касаются даже строения мира — сии суть вредные.
Другие мысли и представления
касались той жизни, которою он желал жить теперь.
Теперь она верно знала, что он затем и приехал раньше, чтобы застать ее одну и сделать предложение. И тут только в первый раз всё дело представилось ей совсем с
другой, новой стороны. Тут только она поняла, что вопрос
касается не ее одной, — с кем она будет счастлива и кого она любит, — но что сию минуту она должна оскорбить человека, которого она любит. И оскорбить жестоко… За что? За то, что он, милый, любит ее, влюблен в нее. Но, делать нечего, так нужно, так должно.
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее волосы
касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу,
другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
Театр уж полон; ложи блещут; // Партер и кресла, всё кипит; // В райке нетерпеливо плещут, // И, взвившись, занавес шумит. // Блистательна, полувоздушна, // Смычку волшебному послушна, // Толпою нимф окружена, // Стоит Истомина; она, // Одной ногой
касаясь пола, //
Другою медленно кружит, // И вдруг прыжок, и вдруг летит, // Летит, как пух от уст Эола; // То стан совьет, то разовьет, // И быстрой ножкой ножку бьет.