Неточные совпадения
Он обо всех этих ужасных случаях слышал и
на мой вопрос
отвечал, что это, вероятно, дело рук одного раскольника-хлыста, Федота Ермолаева, богатого маляра из деревни Свистова, который, — как известно это было почтмейстеру по службе, — имеет
на крестьян сильное влияние, потому что, производя в Петербурге по летам стотысячные подряды, он зимой обыкновенно съезжает сюда, в деревню, и закабаливает здесь всякого рода рабочих, выдавая им
на их нужды задатки, а с весной уводит их с собой в Питер; сверх того, в продолжение лета, высылает через почту домашним этих крестьян десятки тысяч, — воротило и кормилец, понимаете, всей округи…
— Нет, я
на его запрос ничего не
отвечу, — проговорил, с неудовольствием мотнув головой, архиерей, — я не подвластен господину сенатору; надо мной и всем
моим ведомством может назначить ревизию только святейший правительствующий синод, но никак не правительствующий сенат.
— Происходило, —
ответил Крапчик, сразу вошедший в свою колею, — что Сергей Степаныч стал меня, как
на допросе, спрашивать, какие же я серьезные обвинения имею против сенатора. Я тогда подал
мою заранее составленную докладную записку, которой, однако, у меня не приняли ни князь, ни Сергей Степаныч, и сказали мне, чтобы я ее представил министру юстиции Дашкову, к которому я не имел никаких рекомендаций ни от кого.
— Я разумею… но, впрочем, мне удобнее будет
ответить на ваш вопрос прочтением письма, которое я когда-то еще давно писал к одному из друзей
моих и отпуск с которого мне, как нарочно, сегодня поутру, когда я разбирал свои старые бумаги, попался под руку. Угодно вам будет прослушать его? — заключил Михаил Михайлыч.
— Во всю жизнь
мою еще никогда не простуживался, —
отвечал, усмехаясь, молодой человек, сбрасывая шинель и калоши, причем оказалось, что он был в щеголеватом черном сюртуке и, имея какие-то чересчур уж открытые воротнички у сорочки, всей своей наружностью, за исключением голубых глаз и некрасивого, толстоватого носа, мало напоминал русского, а скорее смахивал
на итальянца; волосы молодой человек имел густые, вьющиеся и приподнятые вверх; небольшие и сильно нафабренные усики лежали у него
на губах, как бы две приклеенные раковинки, а также
на подобную приклеенную раковинку походила и эспаньолка его.
— Благодарю вас, друзья
мои! — начал он с навернувшимися
на глазах слезами. — Слова ваши так радостны и неожиданны для меня, что я не в состоянии даже ничего
отвечать на них.
— Как вам сказать? Нервы стали как будто бы поспокойнее, —
отвечал Мартын Степаныч. — Но позвольте мне однако,
мой дорогой друг, взглянуть попристальнее
на вас! — обратился он к Егору Егорычу и всматриваясь в того. — Вы молодец, юноша еще!
«
На такое
мое ходатайство его превосходительство мне изволил
ответить»…
— Разумеется, что многое можно сделать, —
отвечал Тулузов, по-прежнему держа глаза устремленными в тарелку. — Для меня, собственно, — продолжал он неторопливо и как бы соображая, — тут есть один путь: по происхождению
моему я мещанин, но я выдержал экзамен
на учителя уездного училища, следовательно, мне ближе всего держаться учебного ведомства.
— Никак нет-с! Я к ним даже и
на квартиру не ходил, —
отвечал Савелий, — а привез только сюда хозяйку
мою, и теперь я ожидаю защиты от вашей господской власти!.. Где ж нам ее стеречь?
— Да, —
отвечал Егор Егорыч, — и вот поэтому я так и жаждал вас скорей видеть!.. Сегодня ночью я думал, что жив не останусь, а между тем
на мне лежит главнейшее дело
моей жизни, не совершив которого я умру неспокойно!.. Я еще прежде вам говорил, что жена
моя, по своим мыслям и по своим действиям, давно масонка!.. Но ни она, ни я не желаем ограничиваться этим и хотим, чтобы она была принята в ложу!..
— Мне угодно объясниться с вами, —
отвечал помещик, садясь без приглашения хозяина
на стул, — супруга ваша поручала одному
моему ямщику передать
моему почтовому старосте, что вы недовольны той платой, которую мы, почтосодержатели, платили прежнему господину почтмейстеру, то есть по десяти рублей с дуги, и желаете получать по пятнадцати! Плата такая, говорю вам откровенно, будет для всех нас обременительна!..
— Это я знаю хорошо-с, —
ответил ему Тулузов, — но вы извольте принять в расчет, что я вношу эту сумму исключительно
на учреждение дворянского пансиона. Надеюсь, что господа дворяне поймут, для чьей пользы я это делаю, и оценят
мой поступок.
— Это, конечно, был неосторожный и необдуманный поступок с
моей стороны, —
отвечал он, едва выдерживая уставленный
на него взгляд жены.
— А я вас не прощаю и не извиняю, —
ответила та ему, — и скажу прямо: если вам не угодно будет дать сегодня же бумагу, которую я требую от вас, то я еду к генерал-губернатору и расскажу ему всю
мою жизнь с вами, — как вы развращали первого
моего мужа и подставляли ему любовниц, как потом женились
на мне и прибрали к себе в руки весь капитал покойного отца, и, наконец, передам ему те подозрения, которые имеет
на вас Марфин и по которым подан
на вас донос.
Аггей Никитич сам понимал, что он был виноват перед Егором Егорычем, но вначале он почти трусил
ответить Марфину
на вопрос того о деле Тулузова, в котором Аггей Никитич смутно сознавал себя если не неправым, то бездействовавшим, а потом и забыл даже, что ему нужно было что-нибудь
ответить Егору Егорычу, так как пани Вибель, говоря Аггею Никитичу, что она уже его, сказала не фразу, и потому можете себе представить, что произошло с
моим пятидесятилетним мечтателем; он ходил, не чувствуя земли под собою, а между тем ему надобно было каждый вечер выслушивать масонские поучения аптекаря,
на которых вместе с ним присутствовала пани Вибель, что окончательно развлекало и волновало Аггея Никитича.
В рядах
мои любовники, как нарочно, встретили откупщицу, что-то такое закупавшую себе. Она очень приветливо поклонилась Аггею Никитичу, а также и пани Вибель, но та, вся поглощенная соображениями о своем платье, торопливо мотнула ей головой и обратилась к торговцам с вопросами, есть ли у них то, и другое, и третье. Они ей
отвечали, что все это есть, и показывали ей разные разности, но
на поверку выходило, что все это не то, чего желала пани Вибель, так что она пришла почти в отчаяние и воскликнула...
На письмо камергера она
ответила весьма коротко: «Прошу вас о том же, что вам говорила: съезжайте с
моей квартиры и позаботьтесь об уплате мне должных вами денег.