Неточные совпадения
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а религия преподает то, что сказано в божественном
откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее
человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что путем ума
человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
— По мнению мистиков, для уразумения бога, кроме
откровения, существует в
человеке внутреннее сознание божества, которое каждый из нас может развивать в себе силою созерцательного чувствования: русские масоны по преимуществу избрали для себя путь уединения, путь жизни аскетов; но, по-моему, это — путь слишком аристократический и вместе с тем мрачный; он пригоден для
людей, нежно и деликатно воспитавших свое тело; тогда как есть еще гораздо большая масса
людей, у которых тело могучее духа…
Уже в Достоевском, вечно двоящемся, есть пророчество об
откровении человека, об исключительном по остроте антропологическом сознании.
Неточные совпадения
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы добра, которые явлены миру
откровением, и которые я чувствую в себе, и в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими
людьми в одно общество верующих, которое называют церковью.
Вглядевшись и вслушавшись во все, что проповедь юного апостола выдавала за новые правды, новое благо, новые
откровения, она с удивлением увидела, что все то, что было в его проповеди доброго и верного, — не ново, что оно взято из того же источника, откуда черпали и не новые
люди, что семена всех этих новых идей, новой «цивилизации», которую он проповедовал так хвастливо и таинственно, заключены в старом учении.
Плачущий ребенок для меня отвратителен, а смеющийся и веселящийся — это луч из рая, это
откровение из будущего, когда
человек станет наконец так же чист и простодушен, как дитя.
И он усвоил себе все те обычные софизмы о том, что отдельный разум
человека не может познать истины, что истина открывается только совокупности
людей, что единственное средство познания ее есть
откровение, что
откровение хранится церковью и т. п.; и с тех пор уже мог спокойно, без сознания совершаемой лжи, присутствовать при молебнах, панихидах, обеднях, мог говеть и креститься на образа и мог продолжать служебную деятельность, дававшую ему сознание приносимой пользы и утешение в нерадостной семейной жизни.
Новое, завершающее
откровение будет
откровением творчества
человека.