Неточные совпадения
— Они хорошо и сделали, что не заставляли меня! — произнес, гордо подняв свое лицо, Марфин. — Я действую не из собственных неудовольствий и выгод! Меня на волос чиновники не затрогивали, а когда бы затронули, так я и не стал бы так поступать, памятуя
слова великой молитвы: «Остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим», но я всюду видел,
слышал, как они поступают с другими, а потому пусть уж не посетуют!
Капитан передернул немного плечами. Ему несколько странно было
слышать, что Миропа Дмитриевна, по ее
словам, никого молодцеватее какого-то там господина не встречала, тогда как она видала и даже теперь видела перед собою Аггея Никитича.
Адмиральша весь этот разговор дочерей
слышала от
слова до
слова, и он ее огорчил и испугал.
— И что на этих радениях происходит, вы вообразить себе не можете! — лупил тот
слово в
слово, что он
слышал от архиерея. — На этих радениях они прежде убивали младенцев своих, причащались их кровью, потом бегали, скакали около чана.
Крапчик,
слыша и видя все это, не посмел более на эту тему продолжать разговор, который и перешел снова на живописцев, причем стали толковать о каких-то братьях Чернецовых [Братья Чернецовы, Григорий и Никанор Григорьевичи (1802—1865 и 1805—1879), — известные художники.], которые, по
словам Федора Иваныча, были чисто русские живописцы, на что Сергей Степаныч возражал, что пока ему не покажут картины чисто русской школы по штилю, до тех пор он русских живописцев будет признавать иностранными живописцами.
По деревенским обычаям, обоим супругам была отведена общая спальня, в которую войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная прислуга кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой комнаты, очень хорошо
слышала, что супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна принялась ругать мужа на все корки и при этом, к удивлению молодых горничных, произнесла такие
слова, что хоть бы в пору и мужику, а Аггей Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом...
— Это еще приятнее
слышать, — произнес Аггей Никитич, приняв
слова молодой польки более за любезность, так как в зрачках ее беспрерывно вскидываемых и потупляемых глаз и в гордой посадке всего ее тела он ощущал в ней завзятую польку.
Гаускнехт сначала исполнился удивления,
услышав от Антипа Ильича не то немецкие, не то какие-то неизвестные
слова; но эти же самые
слова повторил ему Егор Егорыч.
— Это и не галлюцинации, — возразила Сусанна Николаевна, — которые, когда бывали со мной, то очень неясные, а тут я рассмотрела все черты Егора Егорыча и
слышала голос Терхова от
слова до
слова.
И мало того, что осуждена я на такую страшную участь; мало того, что перед концом своим должна видеть, как станут умирать в невыносимых муках отец и мать, для спасенья которых двадцать раз готова бы была отдать жизнь свою; мало всего этого: нужно, чтобы перед концом своим мне довелось увидать и
услышать слова и любовь, какой не видала я.
Жизнь становилась все более щедрой событиями, каждый день чувствовался кануном новой драмы. Тон либеральных газет звучал ворчливей, смелее, споры — ожесточенней, деятельность политических партий — лихорадочнее, и все чаще Самгин
слышал слова:
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно
слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство;
услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Невежливого
слова никогда не
услышишь, всякой тебе говорит «вы».
Дела-то все недавние, // Я был в то время старостой, // Случился тут — так
слышал сам, // Как он честил помещиков, // До
слова помню всё: // «Корят жидов, что предали // Христа… а вы что сделали?
Степан Аркадьич вздохнул, отер лицо и тихими шагами пошел из комнаты. «Матвей говорит: образуется; но как? Я не вижу даже возможности. Ах, ах, какой ужас! И как тривиально она кричала, — говорил он сам себе, вспоминая ее крик и
слова: подлец и любовница. — И, может быть, девушки
слышали! Ужасно тривиально, ужасно». Степан Аркадьич постоял несколько секунд один, отер глаза, вздохнул и, выпрямив грудь, вышел из комнаты.
Это было ему тем более неприятно, что по некоторым
словам, которые он
слышал, дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по выражению лица отца и дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.