Неточные совпадения
До
этого появление кометы Галлея было отмечено в 1531 и 1607 гг.] с длинным хвостом; в обществе ходили разные тревожные слухи о том, что с Польшей будет снова война, что появилась повальная болезнь — грипп, от которой много умирало, и что, наконец, было поймано и посажено в острог несколько пророков, предвещавших скорое преставление
света.
В окнах всех
этих зданий виднелся
свет, кроме господского дома, в котором не видать было ни малейшего огонька.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все
это перемешалось в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но в то же время в глубине души его шевелилось, что
это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей в лучшем
свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя
эту злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
— И я не знаю, как
это у них произойдет, — продолжала Миропа Дмитриевна, — здесь ли?.. Что будет мне очень неприятно, потому что, сами согласитесь, у меня в доме девушка производит на
свет ребенка!.. Другие, пожалуй, могут подумать, что я тут из корыстных целей чем-нибудь способствовала…
— Что
это, Егор Егорыч, шутите ли вы или дурачите меня?!. — сказал он, потупляя глаза. — Я скорее всему на
свете поверю, чем тому, что вы и князь могли принадлежать к
этой варварской секте!
Тогда-то вступаем в сумрак веры, тогда-то не знаем более ничего и ждем вечного
света непосредственно свыше, и если упорствуем в
этом ожидании, то
свет этот нисходит и царствие божие раскрывается…
— Рамка
эта, заключающая в себе все фигуры, — продолжала gnadige Frau, — означает, что хитрость и злоба людей заставляют пока масонов быть замкнутыми и таинственными, тем не менее
эти буквы на рамке: N, S, W и О, — выражают четыре страны
света и говорят масонам, что, несмотря на воздвигаемые им преграды, они уже вышли чрез нарисованные у каждой буквы врата и распространились по всем странам мира.
Но так как внешние вещи мира мы познаем: первое, через внешний
свет, в коем мы их видим; второе, через звуки, которыми они с нами говорят, и через телесные движения, которые их с нами соединяют, то для отвлечения всего
этого необходимы мрак, тишина и собственное безмолвие; а потому, приступая к умному деланию, мы должны замкнуться в тихой и темной келье и безмолвно пребывать в ней в неподвижном положении, сидя или лежа.
И если доселе всякий человек, как образ первого греховного Адама, искал плотского, на слепой похоти основанного союза с своею отделенною натурою, то есть с женою, так ныне, после того как новый Адам восстановил духовный союз с новою Евою, сиречь церковью, каждый отдельный человек, сделавшись образом
этого небесного Адама, должен и в натуральном союзе с женою иметь основанием чистую духовную любовь, которая есть в союзе Христа с церковью; тогда и в плотском жительстве не только сохранится небесный
свет, но и сама плоть одухотворится, как одухотворилось тело Христово.
Конечно, дело обходилось не без падений, и если оно постигало павшую с человеком, равным ей по своему воспитанию и по своему положению в
свете, то принимаемы были в расчет смягчающие обстоятельства; но горе было той, которая снизошла своей любовью до мужчины, стоявшего ниже ее по своему рангу, до какого-нибудь приказного или семинариста, тем паче до своего управляющего или какого-нибудь лакея, — хотя и
это, опять повторяю, случалось нередко, но такая женщина безусловно была не принимаема ни в один так называемый порядочный дом.
— Я тоже, хоть и ритор ваш, но имею право объяснить вам лишь одно, что они исходят издревле, из первозданного рая, который до грехопадения человека был озаряем совершенно иным
светом, чем ныне мы озаряемы, и при
свете этом человеку были ведомы вся тварная природа, он сам и бытие бога; после же склонения человека к своей телесной природе
свет этот померк, а вместе с тем человек утратил и свои познания; но милосердый бог не оскудел совсем для него в своей благости.
— Не понимаю вас, не понимаю, — затараторил Егор Егорыч, — кроме последнего вашего слова: распря. Откуда же
эта распря происходит?.. Откуда
это недовольство,
это как бы движение вперед?.. Неужели вы тут не чувствуете, что человек ищет свой утраченный
свет, свой затемненный разум?..
— Разве Тулузов один только и был на
свете? — воскликнул он. — Говорила ли ты
это Марфину?
Всей
этой простотой Екатерина Филипповна вряд ли не хотела подражать крестьянским избам, каковое намерение ее, однако, сразу же уничтожалось висевшей на стене прекрасной картиной Боровиковского, изображавшей бога-отца, который взирает с высоты небес на почившего сына своего: лучезарный
свет и парящие в нем ангелы наполняли весь фон картины; а также мало говорила о простоте и стоявшая в углу арфа, показавшаяся Егору Егорычу по отломленной голове одного из позолоченных драконов, украшавших рамку, несколько знакомою.
— Там нет таких —
это мне иностранцы говорили — наши рыбы лучшие в
свете, — сказал ему на
это негромко, как бы тайну какую, надсмотрщик палаты.
Весь
этот разговор Пьер слушал молча и надувшись, думая в то же время про себя: «Неужели
этот старый сморчок не понимает, что я оттого именно и болен, что он живет еще на
свете и не засох совсем?»
— Как тебе не совестно
это говорить? — перебил ее Аггей Никитич. — Что ж тут дурного, что молодая женщина желает выезжать в
свет и быть там прилично одетою? Я тебе достану денег и принесу их завтра же.
— Очень возможно-с! Вы не знаете после
этого большого
света! — проговорил с ударением камергер.
— Однако вы сами принадлежите к
этому большому
свету, — заметила ему не без ядовитости Миропа Дмитриевна.
Неточные совпадения
Городничий. Не верьте, не верьте!
Это такие лгуны… им вот эдакой ребенок не поверит. Они уж и по всему городу известны за лгунов. А насчет мошенничества, осмелюсь доложить:
это такие мошенники, каких
свет не производил.
Городничий. Скажите! такой просвещенный гость, и терпит — от кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым бы и на
свет не следовало родиться. Никак, даже темно в
этой комнате?
Почтмейстер. Знаю, знаю…
Этому не учите,
это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на
свете. Я вам скажу, что
это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на
свете, и, что еще горестнее, ничего не слыхал я о ней во все
это время.
Г-жа Простакова. Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково
это?