Неточные совпадения
Янсутский и Домна Осиповна возвратились и вскоре затем оба
уехали, а граф Хвостиков, желая сберечь свои единственные три рубля, как ни скучно ему это было, остался у
дочери обедать.
— Но вы поймите мое положение, — начал граф. — Тюменев
уезжает за границу, да если бы и не
уезжал, так мне оставаться у него нельзя!.. Это не человек, а вот что!.. — И Хвостиков постучал при этом по железной пластинке коляски. — Я вполне понимаю
дочь мою, что она оставила его, и не укоряю ее нисколько за то; однако что же мне с собой осталось делать?.. Приехать вот с вами в Петербург и прямо в Неву!
Такой прием графа и самая бумага сильно пугнули смотрителя: он немедленно очистил лучшую комнату, согнал до пяти сиделок, которые раздели и уложили больную в постель. А о том, чем, собственно,
дочь больна и в какой мере опасна ее болезнь, граф даже забыл и спросить уже вызванного с квартиры и осмотревшего ее дежурного врача; но как бы то ни было, граф, полагая, что им исполнено все, что надлежало, и очень обрадованный, что
дочь начала немного дремать, поцеловал ее, перекрестил и
уехал.
Самое тяжелое положение получалось там, где семьи делились: или выданные замуж
дочери уезжали в орду, или уезжали семьи, а дочери оставались. Так было у старого Коваля, где сноха Лукерья подняла настоящий бунт. Семья, из которой она выходила замуж, уезжала, и Лукерья забунтовала. Сначала она все молчала и только плакала потихоньку, а потом поднялась на дыбы, «як ведмедица».
Больной с повышенной температурой, под дождем и ветром, он рано утром с другом-доктором и
дочерью уезжает на лошадях за восемнадцать верст в Козельск, там садится в поезд, чтобы пробраться в Ростов.
Неточные совпадения
— Знаю я, что если тебя слушать, перебила княгиня, — то мы никогда не отдадим
дочь замуж. Если так, то надо в деревню
уехать.
Плюшкин приласкал обоих внуков и, посадивши их к себе одного на правое колено, а другого на левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали на лошадях, кулич и халат взял, но
дочери решительно ничего не дал; с тем и
уехала Александра Степановна.
Поболтав с
дочерью, с Климом, он изругал рабочих, потом щедро дал им на чай и
уехал куда-то, а Лидия ушла к себе наверх, притаилась там, а за вечерним чаем стала дразнить Таню Куликову вопросами:
Он поцеловал
дочь в лоб и
уехал. Обед кончился; Аянов и старухи уселись за карты.
Поблагодарив хозяйку за давно не испытанное им наслаждение, Нехлюдов хотел уже прощаться и
уезжать, когда
дочь хозяйки с решительным видом подошла к нему и, краснея, сказала: