Настенька очень любила курить, но делала это потихоньку от отца: Петр Михайлыч, балуя и
не отказывая дочери ни в чем, выходил всегда из себя, когда видел ее с папироской.
Возвратившись домой из училища, Калинович сейчас заметил билет князя, который приняла у него приказничиха и заткнула его, как, видала она, это делается у богатых господ, за зеркало, а сама и говорить ничего не хотела постояльцу, потому что более полугода не кланялась даже с ним и
не отказывала ему от квартиры только для Палагеи Евграфовны, не желая сделать ей неприятность.
Неточные совпадения
Скупость ее, говорят, простиралась до того, что
не только дворовой прислуге, но даже самой себе с дочерью она
отказывала в пище, и к столу у них, когда никого
не было, готовилось в такой пропорции, чтоб только заморить голод; но зато для внешнего блеска генеральша ничего
не жалела.
—
Не могу, сударь,
не могу! — повторял почтмейстер. — Вы вот сами
отказали мне в книжках, аки бы
не приняли еще библиотеки, и я
не могу: закон
не обязывает меня производить сегодня выдачу.
— Если так, то, конечно… в наше время, когда восстает сын на отца, брат на брата, дщери на матерей, проявление в вас сыновней преданности можно назвать искрой небесной!.. О господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй!
Не смею, сударь,
отказывать вам. Пожалуйте! — проговорил он и повел Калиновича в контору.
— Даже безбедное существование вы вряд ли там найдете. Чтоб жить в Петербурге семейному человеку, надобно… возьмем самый минимум, меньше чего я уже вообразить
не могу… надо по крайней мере две тысячи рублей серебром, и то с величайшими лишениями,
отказывая себе в какой-нибудь рюмке вина за столом,
не говоря уж об экипаже, о всяком развлечении; но все-таки помните — две тысячи, и будем теперь рассчитывать уж по цифрам: сколько вы получили за ваш первый и, надобно сказать, прекрасный роман?
—
Отказал, — повторил Калинович, — и, что ужаснее всего, сознаешь еще пока в себе силы, способности кой-какие, наконец, это желание труда — и ничего
не делаешь!.. Если б, кажется, имел я средства, и протекция открыла мне хоть какую-нибудь дорогу, я бы
не остался сзади других.
— Вас, князь, так любят дамы, что я решительно
не могу им
отказать в желании посещать вас и даже жену мою отпустил, хоть это совершенно противозаконно, — проговорил Калинович довольно громко.
В третьем акте драма начала развязываться. Графиня делает бедной Эйлалии предложение от своего брата, честного майора.
Отказать никаких нет причин, но она
не может его принять, потому что считает себя мало еще пострадавшею.
— Потому что Алексей, я говорю про Алексея Александровича (какая странная, ужасная судьба, что оба Алексеи, не правда ли?), Алексей
не отказал бы мне. Я бы забыла, он бы простил… Да что ж он не едет? Он добр, он сам не знает, как он добр. Ах! Боже мой, какая тоска! Дайте мне поскорей воды! Ах, это ей, девочке моей, будет вредно! Ну, хорошо, ну дайте ей кормилицу. Ну, я согласна, это даже лучше. Он приедет, ему больно будет видеть ее. Отдайте ее.
«Ах! няня, сделай одолженье». — // «Изволь, родная, прикажи». // «Не думай… право… подозренье… // Но видишь… ах!
не откажи». — // «Мой друг, вот Бог тебе порука». — // «Итак, пошли тихонько внука // С запиской этой к О… к тому… // К соседу… да велеть ему, // Чтоб он не говорил ни слова, // Чтоб он не называл меня…» — // «Кому же, милая моя? // Я нынче стала бестолкова. // Кругом соседей много есть; // Куда мне их и перечесть». —
Неточные совпадения
Хлестаков. Очень благодарен. А я, признаюсь, смерть
не люблю
отказывать себе в дороге, да и к чему?
Не так ли?
Кити
не видала его с того вечера, когда она
отказала Левину.
Никто, кроме ее самой,
не понимал ее положения, никто
не знал того, что она вчера
отказала человеку, которого она, может быть, любила, и
отказала потому, что верила в другого.
В том ли она раскаивалась, что завлекла Левина, или в том, что
отказала, — она
не знала.
Или… он
не мог думать о том, что с ним будет, если ему
откажут.