Неточные совпадения
— Поздравляю, нынче
уж тараканы в клюковном морсу
стали появляться на модных вечерах.
Соскучившись развлекаться изучением города, он почти каждый день обедал у Годневых и оставался обыкновенно там до поздней ночи, как в единственном уголку, где радушно его приняли и где все-таки он видел человечески развитых людей; а может быть, к тому
стала привлекать его и другая, более существенная причина; но во всяком случае, проводя таким образом вечера, молодой человек отдал приличное внимание и службе; каждое утро он проводил в училище, где, как выражался математик Лебедев, успел
уж показать когти: первым его распоряжением было — уволить Терку, и на место его был нанят молодцеватый вахмистр.
Потрынькивая на ней в раздумье, он час от часу
становился мрачней и начинал
уж, как говорится, «погасать».
Когда богомольцы наши вышли из монастыря, был
уже час девятый. Калинович, пользуясь тем, что скользко и темно было идти, подал Настеньке руку, и они тотчас же
стали отставать от Петра Михайлыча, который таким образом ушел с Палагеею Евграфовной вперед.
— Ты счастлив сегодня? — проговорила Настенька, когда они
уже стали подходить к дому.
—
Стало быть, вы только не торопитесь печатать, — подхватил князь, — и это прекрасно: чем строже к самому себе, тем лучше. В литературе, как и в жизни, нужно помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что говорил много, но никогда, что мало. Прекрасно, прекрасно! — повторял он и потом, помолчав, продолжал: — Но
уж теперь, когда вы выступили так блистательно на это поприще, у вас, вероятно, много и написано и предположено.
Прошел он с полным благоприличием: сначала, как обыкновенно, говорили только в аристократическом конце стола, то есть: Четвериков, князь и отчасти предводитель, а к концу, когда выпито было
уже по несколько рюмок вина,
стали поговаривать и на остальной половине.
Инвалидный начальник, хотя
уж имел усы и голову седые и лицо, сплошь покрытое морщинами, но, вероятно, потому, что был военный и носил еще поручичьи эполеты, тоже изъявил желание танцевать. Он избрал себе дамою дочь исправника и
стал визави с Кадниковым.
Стал наконец накрапывать дождик, и вдруг, где-то
уж очень близко, верескнул с раскатом удар, хлынул, как из ведра, ливень и бестолково задул, нагибая деревья и крутя пылью, ветер.
Чем ближе подходило время отъезда, тем тошней
становилось Калиновичу, и так как цену людям, истинно нас любящим, мы по большей части узнаем в то время, когда их теряем, то, не говоря
уже о голосе совести, который не умолкал ни перед какими доводами рассудка, привязанность к Настеньке как бы росла в нем с каждым часом более и более: никогда еще не казалась она ему так мила, и одна мысль покинуть ее, и покинуть, может быть, навсегда, заставляла его сердце обливаться кровью.
— Больно
уж хлипка, — как на том-то свете
станешь терпеть, как в аду-то припекать начнут? — сказал извозчик, поднимая уголь и закуривая трубку.
Между тем начинало
становиться темно. «Погибшее, но милое создание!» — думал Калинович, глядя на соседку, и в душу его запало не совсем, конечно, бескорыстное, но все-таки доброе желание: тронуть в ней, может быть давно
уже замолкнувшие, но все еще чуткие струны, которые, он верил, живут в сердце женщины, где бы она ни была и чем бы ни была.
Разобрав свои вещи, он сейчас же сел у окна и
стал глядеть с жадным любопытством на улицу: там сновали
уже туда и сюда экипажи, шли пешеходы, проехал взвод казаков, провезли, по крайней мере на десяти лошадях, какую-то машину.
Когда Калинович, облекшись предварительно тоже в новое и очень хорошее белье, надел фрачную пару с высокоприличным при ней жилетом, то, посмотревшись в зеркало, почувствовал себя, без преувеличения, как бы обновленным человеком; самый опытный глаз, при этой наружности, не заметил бы в нем ничего провинциального: довольно
уже редкие волосы, бледного цвета, с желтоватым отливом лицо; худощавый, стройный
стан; приличные манеры — словом, как будто с детских еще лет водили его в живописных кафтанчиках гулять по Невскому, учили потом танцевать чрез посредство какого-нибудь мсье Пьеро, а потом отдали в университет не столько для умственного образования, сколько для усовершенствования в хороших манерах, чего, как мы знаем, совершенно не было, но что вложено в него было самой
уж, видно, природой.
— Как же ты говоришь так решительно? Яков Васильич написал одну вещь — и ты
уж произносишь свой суд, а он напишет еще — и ты
станешь думать другое, и это наверное будет! — сказала она мужу.
Отвечает: «Наш, говорит, папенька, начальник с таким весом и направлением, что может не стесняться законами!» Изволите видеть, умней законов
уж они
стали!
Другой приехал
уж с другой фанаберией: человек в летах, семейный, нуждающийся; молодежь, значит, была ему не под руку,
стали надобны люди поопытней, чтоб знали тоже, где и как оброчную статейку обделать.
Значит, надобно людей себе способных набирать; ну, а люди
стали нынче тоже, ох, какие не дураки: коли он видит, что тебе нужен, так
уж всю коку с соком выжмет из тебя, какая только ему следует…
Он знал, что как ни глубоко и ни сильно оскорбил его Зыков, но это был единственный человек в Петербурге, который принял бы в нем человеческое участие и, по своему влиянию, приспособил бы его к литературе, если
уж в ней остался последний ресурс для жизни; но теперь никого и ничего не
стало…
Не говоря
уже там об оброках, пять крупчаток-мельниц, и если теперь положить minimum дохода по три тысячи серебром с каждой, значит: одна эта
статья — пятнадцать тысяч серебром годового дохода; да подмосковная еще есть… ну, и прежде вздором, пустяками считалась, а тут вдруг — богатым людям везде, видно, счастье, — вдруг прорезывается линия железной дороги: какой-то господин выдумывает разбить тут огородные плантации и теперь за одну землю платит — это черт знает что такое! — десять тысяч чистоганом каждогодно.
— Откровенно вам говорю, что я боюсь войти с вами в интимные отношения, чтоб, ей-богу, не
стать в щекотливое положение, в которое
уж был раз поставлен, когда вы, с вашей школьной нравственной высоты, изволили меня протретировать.
Их скромно сопровождала знакомая
уж нам фигура Прохорова, который был один из претендующих родственников и который на этот раз не горланил, как некогда в земском суде, а смиренно, держа под мышкой ваточную фуражку,
стал было у притолоки; но губернатор движением головы предложил ему сесть, и Прохоров, щепетильно и едва касаясь краешка, уселся на отдаленное кресло.
— Что ж ему так комиссия-то наша поперек
уж горла
стала, — сказал он.
Аплодисмент снова раздался. Вице-губернатор отвернулся и
стал смотреть на губернаторскую ложу. Впечатление этой сцены было таково, что конец действия публика
уже слушала в каком-то утомлении от перенесенных ощущений. Антракт перед четвертым действием тянулся довольно долго. Годнева просила не поднимать занавеса. Заметно утомленная, сидела она на скамейке Неизвестного. Перед ней стоял Козленев с восторженным выражением в лице.
Пускай потешится и пострижет… шерстки, одно дело, заранее
уж позапасено, а другое, может быть, и напредь сего, хоть не очень шибко, а все-таки
станет подрастать!» Калинович тоже как будто бы действовал по сказке Папушкина.
Сломанный нравственно, больной физически, Калинович решился на новый брак единственно потому только, что ни на что более не надеялся и ничего
уж более не ожидал от жизни, да и Настенька, более
уж, кажется, любившая Калиновича по воспоминаниям, оставила театр и сделалась действительною статскою советницею скорее из сознания какого-то долга, что она одна осталась в мире для этого человека и обязана хоть сколько-нибудь поддержать и усладить жизнь этой разбитой, но все-таки любезной для нее силы, и таким образом один только капитан
стал вполне наслаждаться жизнию, заправляя по всему дому хозяйством и постоянно называя племянника и племянницу: «ваше превосходительство».