«Люблю, как люди женятся и веселятся», — заключал он; а Калинович с Настенькой начнут обыкновенно пересмеивать и доказывать, что все это очень пошло и глупо, так что
старик выходил, наконец, из себя и даже прикрикивал, особенно на дочь, которая, в свою очередь, не скрываясь и довольно дерзко противоречила всем его мягким и жизненным убеждениям, но зато Калиновича слушала, как оракула, и соглашалась с ним безусловно во всем.
Неточные совпадения
— Экая ты у меня светлая головка! Если б ты была мальчик, из тебя бы
вышел поэт, непременно поэт, — говорил
старик.
— Гоголя, по-моему, чересчур уж захвалили, — отвечал
старик решительно. — Конечно, кто у него может это отнять: превеселый писатель! Все это у него
выходит живо, точно видишь перед собой, все это от души смешно и в то же время правдоподобно; но…
Надобно сказать, что Петр Михайлыч со времени получения из Петербурга радостного известия о напечатании повести Калиновича постоянно занимался распространением славы своего молодого друга, и в этом случае чувства его были до того преисполнены, что он в первое же воскресенье завел на эту тему речь со
стариком купцом, церковным старостой,
выходя с ним после заутрени из церкви.
Из толпы, наконец,
вышел сухощавый, сгорбленный
старик, в широком решменском кафтане, низко подпоясанный и с отвислой пазухой.
— Экой беспечный народ, — говорил
старик и, не утерпев, пошел и поднял Калиновича. Настенька тоже вскоре встала и
вышла. Она была бледна и с какими-то томными и слабыми глазами. Здороваясь с Калиновичем, она немного вспыхнула.
— Сделайте милость, — подхватил
старик, — только Настеньке не говорите; а то она смеяться станет, — шепнул он,
выходя.
— Не за тем, Яков Васильич, являюсь, — возразил он с усмешкою, — но что собственно вчерашнего числа госпожа наша Полина Александровна, через князя, изволила мне отдать приказ, что, так как теперича оне изволят за вас замуж
выходить и разные по этому случаю будут обеды и балы, и я, по своей старости и негодности, исполнить того не могу, а потому сейчас должен сбираться и ехать в деревню… Как все это я понимать могу? В какую сторону? — заключил
старик и принял вопросительную позу.
— Коли приказанье будет, я доклад смелый могу держать, — отвечал
старик с какой-то гордостью. — Григорий Васильев не такой человек, чтоб его можно было залакомить или закупить, что коли по головке погладить, так он и лапки распустит: никогда этого быть не может. У Григорья Васильева, — продолжал он умиленным тоном и указывая на потолок, — был один господин — генерал… он теперь на небе, а вы,
выходит, преемник его; так я и понимаю!
Словом, как золото, очищающееся в горниле,
выходил таким образом
старик из всех битв своих в новом блеске власти, и последняя победа его явно уже доказала крепость его в Петербурге и окончательно утвердила к нему любовь и уважение на месте.
— Не украсть бы, а, как я тогда предполагал, подменить бы его следовало, благо такой прекрасный случай
выходил: этого
старика почтмейстера свидетельство той же губернии, того же уезда… точно оба документа в одну форму отливали, и все-таки ничего нельзя сделать.
— Губернатор новый у нас;
старик в отставку
вышел, — отвечал полицеймейстер.
Сказавши это,
старик вышел. Чичиков задумался. Значенье жизни опять показалось немаловажным. «Муразов прав, — сказал он, — пора на другую дорогу!» Сказавши это, он вышел из тюрьмы. Часовой потащил за ним шкатулку, другой — чемодан белья. Селифан и Петрушка обрадовались, как бог знает чему, освобожденью барина.
Вечером он пошел к Прозорову,
старик вышел к нему в халате, с забинтованной шеей, двигался он, хватаясь дрожащей рукой за спинки кресел, и сипел, как фагот, точно пьяный.
На заре Федя разбудил меня. Этот веселый, бойкий парень очень мне нравился; да и, сколько я мог заметить, у старого Хоря он тоже был любимцем. Они оба весьма любезно друг над другом подтрунивали.
Старик вышел ко мне навстречу. Оттого ли, что я провел ночь под его кровом, по другой ли какой причине, только Хорь гораздо ласковее вчерашнего обошелся со мной.
Они прошли в новую заднюю избу, где за столом сидел какой-то низенький, черный, как жук, старик. Спиридон сделал ему головой какой-то знак, и
старик вышел. Галактиону показалось, что он где-то его видел, но где — не мог припомнить.
Он понимал также, что
старик вышел в упоении от своего успеха; но ему все-таки предчувствовалось, что это был один из того разряда лгунов, которые хотя и лгут до сладострастия и даже до самозабвения, но и на самой высшей точке своего упоения все-таки подозревают про себя, что ведь им не верят, да и не могут верить.
Неточные совпадения
А пенциону полного // Не
вышло, забракованы // Все раны
старика; // Взглянул помощник лекаря, // Сказал: «Второразрядные! // По ним и пенцион».
«Ты — бунтовщик!» — с хрипотою // Сказал
старик; затрясся весь // И полумертвый пал! // «Теперь конец!» — подумали // Гвардейцы черноусые // И барыни красивые; // Ан
вышло — не конец!
«Ах да!» Он опустил голову, и красивое лицо его приняло тоскливое выражение. «Пойти или не пойти?» говорил он себе. И внутренний голос говорил ему, что ходить не надобно, что кроме фальши тут ничего быть не может, что поправить, починить их отношения невозможно, потому что невозможно сделать ее опять привлекательною и возбуждающею любовь или его сделать
стариком, неспособным любить. Кроме фальши и лжи, ничего не могло
выйти теперь; а фальшь и ложь были противны его натуре.
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее.
Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда князь с княгиней
вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
Перейдя луг поперек, Константин Левин
вышел на дорогу и встретил
старика с опухшим глазом, несшего роевню с пчелами.