Неточные совпадения
Этот дуралей-то прокаженный с ключом воображает, что я его три дурацкие
тома стану читать; да я, без всякого чтения, прямо доложу графу, что это чепуха великая, и наперед уверен, что не ошибусь!..
(Продолжает с важностью.) И рассказывал так, что когда вы сделались фельетонистом газеты,
то беспрестанно
стали являться к нему и просить себе наград и повышений, но он, не находя вас заслуживающим
того, отказывал вам, — тогда вы написали на него этот пасквиль…
Шуберский. Зять мой не
станет подтверждать этого факта, потому что он до сих пор служит в
том же обществе, и от этой службы зависит весь его кусок хлеба; но всего лучше факт этот может подтвердить Марья Сергеевна Сонина.
Он шагу в жизни не сделал без пользы для себя и два фортеля в этом случае употреблял: во-первых, постоянно старался представить из себя чиновника высшего образования и возвышенных убеждений и для этого всегда накупал иностранных книг и журналов и всем обыкновенно рассказывал, что он
то, се, третье там читал, — этим, собственно, вначале он обратил на себя внимание графа; а потом
стал льстить ему и возводил графа в какие-то боги, и тут же, будто к слову, напевал ему, как он сам целые ночи проводит за работой и как этим расстроил себе грудь и печень; ну, и разжалобит старика:
тот ему почти каждый год
то крест,
то чин,
то денежную награду даст,
то повысит в должности, и я убежден даже, что он Янсона подшиб, чтобы сесть на его место.
«Но где же, спрошу,
статья закона, прямо воспрещающая газетным репортерам быть чиновниками, потому что в отношении наших подчиненных мы можем действовать только на основании существующих узаконений; если же, скажу, вы желаете употребить какую-нибудь произвольную меру,
то я не знаю, во-первых, в чем она может состоять, а во-вторых, пусть уж она будет без меня!» Тогда я и посмотрю, что он вам сделает.
Владимир Иваныч(восклицая во весь голос). Никогда!.. Никогда!.. Как это вы, умный молодой человек, и не понимаете
того!.. Если бы он действительно имел глупость вытеснить вас, так вы об этом можете напечатать во всех газетах, потому что это явное пристрастие и проведение в службе личных антипатий, и поверьте вы мне-с: господин Андашевский не только не
станет вас преследовать теперь, а, напротив, он будет возвышать вас…
Вильгельмина Федоровна. А потом, если насчет женитьбы Алексей Николаич
станет запираться,
то вы потребуйте от него, чтобы он на вас женился; это будет самым верным доказательством,
тем больше, что он должен же когда-нибудь это сделать!
Андашевский. Купить ты никак ее не могла; потому что каким же образом ты именно купила
тот номер, где, по твоему мнению, напечатано обо мне, —
стало быть, все-таки сказал же тебе кто-нибудь об этом!.. Кто тебе это сказал?
Марья Сергеевна. Приезжал, и
то себе позволил, что я понять не могу: я спросила его, что правда ли, что он женится на Ольге Петровне Басаевой. Он запирается. Тогда я, как Вильгельмина Федоровна мне советовала, сказала ему, чтобы он на мне женился; боже мой, взбесился, вышел из себя и
стал мне доказывать, что он не может на мне жениться, потому что беден, и что даже
те триста тысяч, которые он получил при мне, не его будто бы деньги, а казенные!
Ольга Петровна. Ты этого не говори, папа!.. Крик этих господ для людей таких значительных, как ты и Андашевский, гораздо опаснее, чем что-нибудь другое, а
тем больше, что к этому присоединилась опять какая-то
статья в газетах.
Это, вероятно, господин Андашевский представил все вашему сиятельству в превратном виде; но в этих
статьях ни я, ни господин Шуберский нисколько не участвовали; а что они являются, так потому, что дело это огласилось на весь Петербург и что оно не выдумано, а факт, так я даже доказательство имею на
то: госпожа Сонина, бывшая близкою особою господина Андашевского, прислала мне письмо, удостоверяющее, что все напечатанное в газетах совершенно справедливо, и к этому присоединила даже собственноручную записку господина Андашевского, подтверждающую этот факт, прося все это представить вашему сиятельству, что я и исполняю в настоящем случае!..
Ольга Петровна(снова продолжает). Потом эти гадкие газетные
статьи пошли, где такой грязью, такой низкой клеветой чернили человека, им выбранного и возвышенного; а, наконец, и брак мой с Алексеем Николаичем добавил несколько; в обществе теперь прямо утверждают, что папа выбрал себе в товарищи Андашевского, чтобы пристроить за него дочку, и что Андашевский женился для
той же цели на этой старой кокетке!
Мямлин. Как же-с!.. В
тот же день, как вы приказали… Он даже заплакал сначала и
стал уверять меня, что может представить удостоверение, что эти
статьи писаны не им… «А что если бы, говорит, я захотел писать, так мог бы написать что-нибудь и посерьезнее».
Мямлин(робея, не договаривая и стараясь свою мысль довыразить более жестами). Да там-с, я, ей-богу, и не знаю… Но что будто бы, когда там… Владимир Иваныч… поссорился, что ли, с графом…
то прямо приехал в Немецкий клуб, и что господин Шуберский там тоже был… Владимир Иваныч подозвал его к себе и
стал ему рассказывать, что там… граф кричал, что ли, там на него и что будто бы даже разорвал… я уж и не понял хорошенько, что это такое… разорвал письмо, что ли, какое-то…
Мямлин. И что будто бы, изволите видеть,
стал говорить господину Шуберскому: «Опиши все это!» Но что
тот будто бы отказался… «Что, говорит, мне писать такие небылицы!» Тогда Владимир Иваныч очень рассердился на него и принялся пить пунш и что будто бы выпил его стаканов двадцать… так что Шуберский принужден был уложить его в карету и свезти домой, а на другой день Владимир Иваныч помер.
Андашевский(Мямлину). На
том условии, чтобы господин Шуберский напечатал
статью, опровергающую все прежние
статьи, я могу его оставить.
Я очень хорошо знал, с каким господином я говорю и что на него можно только подобными вещами подействовать; вот тебе доказательство
тому: как объяснил я ему это, он весь
стал внимание, и у него глаза даже как-то разгорелись!..
Шуберский. Мне передавал это ваше приказание Дмитрий Дмитрич Мямлин, но я прежде желал доложить вашему сиятельству, что
статьи, за которые вам угодно было разгневаться на меня, писаны не мною: я имею удостоверение в
том от редакции газеты, где помещены эти
статьи. (Подает графу удостоверение.)
Граф. Все вы одинаковы! Все!.. Правительству давно бы следовало обратить на вас внимание и позажать вам рты!.. Как же вы говорите, что не вы писали
статьи, когда вы сами признавались в
том Андашевскому?
Ольга Петровна. Ужасно, какой старик невыносимый
стал! На Алексея Николаича он тоже взбешен до последней степени, и чем кончится эта ссора, я еще не знаю,
тем больше, что к папа теперь приехал князь Михайла Семеныч.
Неточные совпадения
Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не
станет! а когда генерал,
то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна!
Трудись! Кому вы вздумали // Читать такую проповедь! // Я не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия — не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные // У нас труду не учатся. // У нас чиновник плохонький, // И
тот полов не выметет, // Не
станет печь топить… // Скажу я вам, не хвастая, // Живу почти безвыездно // В деревне сорок лет, // А от ржаного колоса // Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
Сам Ермил, // Покончивши с рекрутчиной, //
Стал тосковать, печалиться, // Не пьет, не ест:
тем кончилось, // Что в деннике с веревкою // Застал его отец.
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, //
Стал крепко докучать: // «Ты писаная кралечка, // Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору не
того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду на барщину, // Так в избу прикатит! // В сарае, в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй, не шути с огнем!» // — Гони его, родимая, // По шее! — «А не хочешь ты // Солдаткой быть?» Я к дедушке: // «Что делать? Научи!»
Служивого задергало. // Опершись на Устиньюшку, // Он поднял ногу левую // И
стал ее раскачивать, // Как гирю на весу; // Проделал
то же с правою, // Ругнулся: «Жизнь проклятая!» — // И вдруг на обе
стал.