Неточные совпадения
Младая кровь играет;
Смиряй себя молитвой и постом,
И
сны твои видений легких будут
Исполнены. Доныне — если я,
Невольною дремотой обессилен,
Не сотворю молитвы долгой к ночи —
Мой старый
сон не тих, и не безгрешен,
Мне чудятся то шумные пиры,
То ратный стан, то схватки боевые,
Безумные потехи юных лет!
Людей и свет изведал он // И знал неверной жизни цену. // В сердцах друзей нашед измену, // В мечтах любви
безумный сон, // Наскуча жертвой быть привычной // Давно презренной суеты, // И неприязни двуязычной, // И простодушной клеветы, // Отступник света, друг природы, // Покинул он родной предел // И в край далекий полетел // С веселым призраком свободы.
Увы, минувших лет
безумный сон // Со смехом повторить не смеет лира! // Живой водой печали окроплен, // Как труп давно застывшего вампира, // Грозя перстом, поднялся молча он, // И мысль к нему прикована… Ужели // В моей груди изгладить не успели // Столь много лет и столько мук иных — // Волшебный стан и пару глаз больших? // (Хоть, признаюсь вам, разбирая строго, // Получше их видал я после много.)
Неточные совпадения
Мельком, словно во
сне, припоминались некоторым старикам примеры из истории, а в особенности из эпохи, когда градоначальствовал Бородавкин, который навел в город оловянных солдатиков и однажды, в минуту
безумной отваги, скомандовал им:"Ломай!"Но ведь тогда все-таки была война, а теперь… без всякого повода… среди глубокого земского мира…
Что было следствием свиданья? // Увы, не трудно угадать! // Любви
безумные страданья // Не перестали волновать // Младой души, печали жадной; // Нет, пуще страстью безотрадной // Татьяна бедная горит; // Ее постели
сон бежит; // Здоровье, жизни цвет и сладость, // Улыбка, девственный покой, // Пропало всё, что звук пустой, // И меркнет милой Тани младость: // Так одевает бури тень // Едва рождающийся день.
Затем, как во
сне, увидел он, еще не понимая этого, что в глазах Шульговича попеременно отразились удивление, страх, тревога, жалость…
Безумная, неизбежная волна, захватившая так грозно и так стихийно душу Ромашова, вдруг упала, растаяла, отхлынула далеко. Ромашов, точно просыпаясь, глубоко и сильно вздохнул. Все стало сразу простым и обыденным в его глазах. Шульгович суетливо показывал ему на стул и говорил с неожиданной грубоватой лаской:
Я к этому мошеннику недаром // Сочувствие имел. Мы схожи нравом, // Но в клады я не верю уж давно! // А странно, что досель я не могу // О ней не думать! В память глубоко // Слова и голос врезались ее, // И этот взгляд испуганный, когда // Опомнилась она в моих объятьях. //
Безумный дон Жуан! До коих пор // Играть тобой воображенье будет! // Стыдись хоть Боабдила. Этот ищет, // Что находить и добывать возможно, — // А ты? Стыдись! Тебя смущает
сон!
— Не может быть! — прошептал Вельчанинов в недоумении. Она вдруг бросилась целовать ему руки; она плакала, едва переводя дыхание от рыданий, просила и умоляла его, но он ничего не мог понять из ее истерического лепета. И навсегда потом остался ему памятен, мерещился наяву и снился во
сне этот измученный взгляд замученного ребенка, в
безумном страхе и с последней надеждой смотревший на него.