Неточные совпадения
Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о
матушке и
говорить нечего: отроду, кроме квасу, в рот ничего не изволила брать.
Я тихонько подхожу к постеле;
матушка приподымает полог и
говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его».
Я в недоумении оборотился к
матушке,
говоря ей: «Что это значит?
«Слышь ты, Василиса Егоровна, — сказал он ей покашливая. — Отец Герасим получил,
говорят, из города…» — «Полно врать, Иван Кузмич, — перервала комендантша, — ты, знать, хочешь собрать совещание да без меня потолковать об Емельяне Пугачеве; да лих, [Да лих (устар.) — да нет уж.] не проведешь!» Иван Кузмич вытаращил глаза. «Ну,
матушка, — сказал он, — коли ты уже все знаешь, так, пожалуй, оставайся; мы потолкуем и при тебе». — «То-то, батька мой, — отвечала она, — не тебе бы хитрить; посылай-ка за офицерами».
Комендант обошел свое войско,
говоря солдатам: «Ну, детушки, постоим сегодня за
матушку государыню и докажем всему свету, что мы люди бравые и присяжные!» Солдаты громко изъявили усердие.
Стыд и срам нашему роду!..» Испуганная его отчаянием
матушка не смела при нем плакать и старалась возвратить ему бодрость,
говоря о неверности молвы, о шаткости людского мнения.
Матушка говорит: «Маркел Семеныч, ты лучше послушай-ка, что дьякон-то как складно для тебя говорит: помирись ты с отцом Иваном!» А отец Маркел как заскачет на месте: «Знаю, говорит, я вас, знаю, что вы за люди с дьяконом-то». И что же вы, сударь, после сего можете себе представить? Вдруг, сударь мой, вызывает меня через три дня попадья, Марфа Тихоновна, через мою жену на огород.
— От злодея дяди погибаю, — повторил Илья с сухою злобой. — Ему своего жалко…
Матушка говорила, приказчик приказывал купить некрута. Не хочет; говорит: не одолеет. Разве мы с братом мало в дом принесли?.. Злодей он!
Неточные совпадения
― Он копошится и приговаривает по-французски скоро-скоро и, знаешь, грассирует: «Il faut le battre le fer, le broyer, le pétrir…» [«Надо ковать железо, толочь его, мять…»] И я от страха захотела проснуться, проснулась… но я проснулась во сне. И стала спрашивать себя, что это значит. И Корней мне
говорит: «родами, родами умрете, родами,
матушка»… И я проснулась…
— О, нет, — сказала она, — я бы узнала вас, потому что мы с вашею
матушкой, кажется, всю дорогу
говорили только о вас, — сказала она, позволяя наконец просившемуся наружу оживлению выразиться в улыбке. — А брата моего всё-таки нет.
—
Матушки!! Новое, белое платье! Таня! Гриша! —
говорила мать, стараясь спасти платье, но со слезами на глазах улыбаясь блаженною, восторженною улыбкой.
В то время как они
говорили, толпа хлынула мимо них к обеденному столу. Они тоже подвинулись и услыхали громкий голос одного господина, который с бокалом в руке
говорил речь добровольцам. «Послужить за веру, за человечество, за братьев наших, — всё возвышая голос,
говорил господин. — На великое дело благословляет вас
матушка Москва. Живио!» громко и слезно заключил он.
— Вы,
матушка, — сказал он, — или не хотите понимать слов моих, или так нарочно
говорите, лишь бы что-нибудь
говорить… Я вам даю деньги: пятнадцать рублей ассигнациями. Понимаете ли? Ведь это деньги. Вы их не сыщете на улице. Ну, признайтесь, почем продали мед?