Неточные совпадения
Вообразите себе
молодость, ум, красоту, веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым не
знал он счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен был он произвести между нами.
На это отец объявил матушке, что он теперь припоминает, какая это госпожа; что он в
молодости знал покойного князя Засекина, отлично воспитанного, но пустого и вздорного человека; что его в обществе звали «le Parisien», [Парижанин (фр.).] по причине его долгого житья в Париже; что он был очень богат, но проиграл все свое состояние — и неизвестно почему, чуть ли не из-за денег, — впрочем, он бы мог лучше выбрать, — прибавил отец и холодно улыбнулся, — женился на дочери какого-то приказного, а женившись, пустился в спекуляции и разорился окончательно.
— Правду говорят старые люди — si jeunesse savait, si vieillesse pouvait. [если бы
молодость знала, если бы старость могла (фр.).]
Все мы растем в презрении к старости и в ужасе перед нею. Но если бы я тогда знал, — а кто это в
молодости знает? — если бы я тогда знал, какою нестрашною, какою радостною и благодатною может быть эта грозная старость!
Неточные совпадения
— Я была в
молодости влюблена в дьячка, — сказала княгиня Мягкая. — Не
знаю, помогло ли мне это.
Глядя на нее, он вспоминал все те милые речи, которые он слышал от нее, всё, что
знал про нее хорошего, и всё более и более сознавал, что чувство, которое он испытывает к ней, есть что-то особенное, испытанное им давно-давно и один только раз, в первой
молодости.
Вронский никогда не
знал семейной жизни. Мать его была в
молодости блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и в особенности после, много романов, известных всему свету. Отца своего он почти не помнил и был воспитан в Пажеском Корпусе.
Остап, сняв шапку, всех поблагодарил козаков-товарищей за честь, не стал отговариваться ни
молодостью, ни молодым разумом,
зная, что время военное и не до того теперь, а тут же повел их прямо на кучу и уж показал им всем, что недаром выбрали его в атаманы.
Может быть, Вера несет крест какой-нибудь роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее
молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь узла, завязавшегося в раннюю пору девического неведения, что все эти прыжки с обрыва, тайны, синие письма — больше ничего, как отступления, — не перед страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не
знает, как выбраться… что, наконец, в ней проговаривается любовь… к нему… к Райскому, что она готова броситься к нему на грудь и на ней искать спасения…»