Что он не ведает святыни,
Что он не помнит благостыни,
Что он
не любит ничего,
Что кровь готов он лить, как воду,
Что презирает он свободу,
Что нет отчизны для него.
«Послушай, гетман, для тебя
Я позабыла всё на свете.
Навек однажды полюбя,
Одно имела я в предмете:
Твою любовь. Я для нее
Сгубила счастие мое,
Но ни о чем я не жалею…
Ты помнишь: в страшной тишине,
В ту ночь, как стала я твоею,
Меня любить ты клялся мне.
Зачем же ты меня
не любишь...
Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже — я
не люблю людей двуличных. Мне очень нравится ваша откровенность и радушие, и я бы, признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как только оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, —
люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом,
не правда ли?
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами!
не дадите ни слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг?
любит этак распекать или нет?
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и деньгу тоже
любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Хлестаков. По моему мнению, что нужно? Нужно только, чтобы тебя уважали,
любили искренне, —
не правда ли?
Не так ли, благодетели?» // — Так! — отвечали странники, // А про себя подумали: // «Колом сбивал их, что ли, ты // Молиться в барский дом?..» // «Зато, скажу
не хвастая, //
Любил меня мужик!