Неточные совпадения
После этого мы как-то не часто виделись. Пушкин кружился в большом свете, а я
был как можно подальше от него. Летом маневры и другие служебные занятия увлекали меня из Петербурга. Все это, однако, не мешало нам, при всякой возможности встречаться с прежней дружбой и радоваться нашим встречам
у лицейской
братии, которой уже немного оставалось в Петербурге; большею частью свидания мои с Пушкиным
были у домоседа Дельвига.
По приезде моем в Тобольск в 1839 году я послал эти стихи к Плетневу; таким образом
были они напечатаны; а в 1842
брат мой Михаил отыскал в Пскове самый подлинник Пушкина, который теперь хранится
у меня в числе заветных моих сокровищ.
Вероятно, вы видели фельдмаршальшу, сестру Сергея Григорьевича, и порадовались, что
брат будет иметь отраду обнять ее. Она
у нас погостила сутки, и
у меня со всей нашей артелью субботничала.
В августе
был у меня Яков Дмитриевич; объезжая округ, он из Перми завернул ко мне и погостил четыре дня. Вполне наш. Это
был праздник — добрый человек, неизменно привязанный к нам по старине. Велел очень кланяться тебе и
брату. Он очень жалеет, что не мог
быть у вас за Байкалом до выезда из Иркутска. Теперь его постоянное жительство в Омске. Сашенька здорова, но все же опасаются нервических ее припадков.
Прощай покамест.
Будьте все здоровы и веселы. Ты мне не говорил,
есть ли
у твоего
брата потомство? Пожми руку ему и всем вашим дамам.
29 октября… Матвей только третьего дня вернулся из Тобольска… Матвей получил от
брата приглашение в Хомутец. Все-таки они
будут у тебя. Время выезда еще не определено… Теперь жду из Нижнего известия от Сергея Григорьевича и Батенькова.
Скажите, однако,
у какого Толстого живет отец, ужели это Николай Николаевич Толстой, которого я знал,
брат Якова, что в Париже?… Третий
брат этих Толстых, то семеновский, Иван, ревизовавший Руперта, умер… Как адресовать письмо к отцу?… Я вам тотчас скажу, что здесь узнаю и до чего добьюсь из моего лазаретного уединения, которое, впрочем, часто навещается добрыми существами. Через них
буду действовать…
Скажу вам только, что Денис Иванович Фонвизин — родной
брат Александра Ивановича Фонвизина,
у которого сын Михаил Александрович, то
есть Д. И. — родной дядя М. А. И тот же Д. И. — дядя Марье Павловне, матери Натальи Дмитриевны, которая дочь родного его
брата Павла Ивановича.
Третьего дня
был у меня
брат Михайло. Я рад
был его видеть — это само собой разумеется, но рад
был тоже и об тебе услышать, любезный друг Нарышкин. Решительно не понимаю, что с тобой сделалось. Вот скоро два месяца, как мы виделись, и от тебя ни слова. Между тем ты мне обещал, проездом через Тулу, известить об Настеньке, которая теперь Настасья Кондратьевна Пущина. Признаюсь, я думал, что ты захворал, и несколько раз собирался писать, но с каждой почтой поджидал от тебя инисиативы, чтоб потом откликнуться…
Начнем с Викторыча. От него я не имею писем, но знаю от сестер Бестужевых, что он и не думает возвращаться, а хочет действовать на каком-то прииске в Верхнеудинском округе. Что-то не верится. Кажется, это
у него маленькое сумасшествие. Бестужевы видели его в Иркутске — они приехали в Москву в конце октября, простились совсем с Селенгинском, где без Николая уже не приходилось им оставаться.
Брат их Михайло покамест там, но, может
быть, со временем тоже с семьей своей переселится в Россию.
Неточные совпадения
Буду свой крест до могилы нести!» // Снова помещик лежит под халатом, // Снова
у ног его Яков сидит, // Снова помещик зовет его
братом.
— А
у кого, спрошу вас, вы допрежь сего из князей
братьев моих с поклоном
были?
Если
было у него чувство к
брату теперь, то скорее зависть за то знание, которое имеет теперь умирающий, но которого он не может иметь.
― Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, всё равно. Вот он всегда на бильярде играет. Он еще года три тому назад не
был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский
у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики
есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да,
брат, так-то!
Константин Левин заглянул в дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос молодой человек в поддевке, а молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване.
Брата не видно
было.
У Константина больно сжалось сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей живет его
брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.