Из 7-го номера пишу тебе два слова, добрый, сердечный друг. Вчера утром сюда приехал и сегодня отправляюсь
в дальнейший путь. Эта даль должна, наконец, меня с тобой сблизить. До сих пор благополучно с Ваней путешествуем. Менее двух суток досюда спутник мой не скучает и на станциях не болтает с бабами. Они его называют: говорок — и меня преследуют вопросами об нем…
Неточные совпадения
[Весь
дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен
в печать
в 1859 г.] Роскошь помещения и содержания, сравнительно с другими, даже с женскими заведениями, могла иметь связь с мыслью Александра, который, как говорили тогда, намерен был воспитать с нами своих братьев, великих князей Николая и Михаила, почти наших сверстников по летам; но императрица Марья Федоровна воспротивилась этому, находя слишком демократическим и неприличным сближение сыновей своих, особ царственных, с нами, плебеями.
Конечно, болтовня эта — вздор; но этот вздор, похожий несколько на поддразнивание, переходил из уст
в уста и порождал разные толки, имевшие
дальнейшее свое развитие; следовательно, и тут даже некоторым образом достигалась цель, которой он несознательно содействовал.
Пушкин сел, написал все контрабандные свои стихи и попросил дежурного адъютанта отнести их графу
в кабинет. После этого подвига Пушкина отпустили домой и велели ждать
дальнейшего приказания.
[
Дальнейшие три фразы («Не зная ничего… не утешало нас») не были опубликованы
в 1859 г.
Пушкин сам не знал настоящим образом причины своего удаления
в деревню; [По цензурным соображениям весь
дальнейший текст опубликован
в 1859 г. либо с выкидками, либо
в «исправленном» изложении редакции «Атенея».] он приписывал удаление из Одессы козням графа Воронцова из ревности;думал даже, что тут могли действовать некоторые смелые его бумаги по службе, эпиграммы на управление и неосторожные частые его разговоры о религии.
Впоследствии узнал я об его женитьбе и камер-юнкерстве; и то и другое как-то худо укладывалось во мне: я не умел представить себе Пушкина семьянином и царедворцем; жена красавица и придворная служба пугали меня за него. Все это вместе, по моим понятиям об нем, не обещало упрочить его счастия. [Весь
дальнейший текст Записок Пущина опубликован впервые
В. Е. Якушкиным («Русские ведомости», 1899, № 143).]
На этих днях я получил листок от Ивана Дмитриевича (с ялуторовскими друзьями я
в еженедельной переписке). Он меня порадовал вашим верным воспоминанием, добрая Надежда Николаевна. Вы от него будете знать об
дальнейших моих похождениях. Надобно только благодарить вас за ваше участие: будем надеяться, что вперед все пойдет хорошо; здесь я починил инвалидную мою ногу и дорогой буду брать все предосторожности.
Снова сидел Иван Дмитриевич. Спрашивал, открылась ли ты мне
в твоем намерении выйти замуж и не знаю ли я, кто этот избранный. Я рад был, что это было
в сумерки, потому что не умею лгать. Сказал, что пришлось
в голову, и отделался кой-как от
дальнейших расспросов. Уверил только, что, верно, если бог велит, то твое соединение будет во благо.
— Но позвольте: зачем вы их называете ревизскими, ведь души-то самые давно уже умерли, остался один неосязаемый чувствами звук. Впрочем, чтобы не входить
в дальнейшие разговоры по этой части, по полтора рубли, извольте, дам, а больше не могу.
Соня поспешила тотчас же передать ей извинение Петра Петровича, стараясь говорить вслух, чтобы все могли слышать, и употребляя самые отборно почтительные выражения, нарочно даже подсочиненные от лица Петра Петровича и разукрашенные ею. Она прибавила, что Петр Петрович велел особенно передать, что он, как только ему будет возможно, немедленно прибудет, чтобы поговорить о делах наедине и условиться о том, что можно сделать и предпринять
в дальнейшем, и проч. и проч.
Неточные совпадения
Но пастух на все вопросы отвечал мычанием, так что путешественники вынуждены были, для
дальнейших расспросов, взять его с собою и
в таком виде приехали
в другой угол выгона.
Мы уже видели, что так называемые вериги его были не более как помочи; из
дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и что они
в значительной степени сдабривались духовною любовью.
К сожалению, летописец не рассказывает
дальнейших подробностей этой истории.
В переписке же Пфейферши сохранились лишь следующие строки об этом деле:"Вы, мужчины, очень счастливы; вы можете быть твердыми; но на меня вчерашнее зрелище произвело такое действие, что Пфейфер не на шутку встревожился и поскорей дал мне принять успокоительных капель". И только.
Вронский понял, что
дальнейшие попытки тщетны и что надо пробыть
в Петербурге эти несколько дней, как
в чужом городе, избегая всяких сношений с прежним светом, чтобы не подвергаться неприятностям и оскорблениям, которые были так мучительны для него.
Приятной даме очень хотелось выведать
дальнейшие подробности насчет похищения, то есть
в котором часу и прочее, но многого захотела.