Неточные совпадения
Сконфузился ли он и не знал, кто его
спрашивал, или дурной русский выговор, которым сделан
был ему вопрос, — только все это вместе почему-то побудило его откликнуться на французском языке и в мужском роде.
Слишком за год до выпуска государь
спросил Энгельгардта:
есть ли между нами желающие в военную службу?
Между нами
было и не без шалостей. Случалось, зайдет он ко мне. Вместо «здравствуй», я его
спрашиваю: «От нее ко мне или от меня к ней?» Уж и это надо вам объяснить, если пустился болтать.
Мне и на этот раз легко
было без большого обмана доказать ему, что это совсем не собрание общества, им отыскиваемого, что он может
спросить Маслова и что я сам тут совершенно неожиданно.
Спрашиваю смотрителя: «Какой это Пушкин?» Мне и в мысль не приходило, что это может
быть Александр.
В Могилеве, на станции, встречаю фельдъегеря, разумеется, тотчас
спрашиваю его: не знает ли он чего-нибудь о Пушкине. Он ничего не мог сообщить мне об нем, а рассказал только, что за несколько дней до его выезда сгорел в Царском Селе Лицей, остались одни стены и воспитанников поместили во флигеле. [Пожар в здании Лицея
был 12 мая.] Все это вместе заставило меня нетерпеливо желать скорей добраться до столицы.
Я подсел к нему и
спрашиваю: не имеет ли он каких-нибудь поручений к Пушкину, потому что я в генваре [Такое начертание слова «январь» — во всех письмах Пущина.]
буду у него.
Поводом к этой переписке, без сомнения,
было перехваченное на почте письмо Пушкина, но кому именно писанное — мне неизвестно; хотя об этом письме Нессельроде и не упоминает, а просто пишет, что по дошедшим до императора сведениям о поведении и образе жизни Пушкина в Одессе его величество находит, что пребывание в этом шумном городе для молодого человека во многих отношениях вредно, и потому поручает
спросить его мнение на этот счет.
Пушкин
спросил рому, до которого, видно, монах
был охотник.
Здравствуйте, милые мои, я опять, благодаря бога, нашел возможность писать к вам. Может, утешат вас минуты, которые с добрым моим товарищем путешествия… с тем, который должен
будет вам доставить эту тетрадку. — О чем? И как
спросить?
Я не
буду делать никаких вопросов, ибо надеюсь на милость божию, что вы все живы и здоровы, — страшно после столь долгой разлуки
спросить. Я молился о вас, и это меня утешало.
Мы приезжаем туда вечером
пить чай, вдруг являются к нам… люди и
спрашивают, не имеем ли мы в чем-нибудь надобности — мы набрали табаку и прочих вещей для дороги.
Последнее наше свидание в Пелле
было так скоро и бестолково, что я не успел выйти из ужасной борьбы, которая во мне происходила от радости вас видеть не в крепости и горести расстаться, может
быть, навек. Я думаю, вы заметили, что я
был очень смешон, хотя и жалок. — Хорошо, впрочем, что так удалось свидеться. Якушкин мне говорил, что он видел в Ярославле семью свою в продолжение 17 часов и также все-таки не успел половины сказать и
спросить.
Ты невольно
спрашиваешь, что
будет с этими малютками? Не могу думать, чтобы их с бабушкой не отдали родным, и надеюсь, что это позволение не замедлит прийти. Кажется, дело просто, и не нужно никаких доказательств, чтобы понять его в настоящем смысле. Не умею тебе сказать, как мне трудно говорить всем об этом печальном происшествии…
Скажите:
есть ли возможность из такой аттестации что-нибудь заключить и может ли
быть, чтоб те, которые
спрашивают Воденикова, желали иметь толковый ответ.
Вы
спрашиваете о моем переводе… Ровно ничего не знаю. Нат. Дм. только неделю тому назад имела сильное предчувствие, как иногда с ней случается: она видела, что со мной прощается… Это видение наяву
было для нее живо и ясно. Других сведений ниоткуда не получаю. Надобно довольствоваться таинственными сообщениями и ожидать исполнения. Между тем, если в декабре не получу разрешения, думаю сняться с якоря и опять отправиться в Туринск. В таком случае непременно заеду к вам в Ялуторовск…
Пожалуйста, когда
будешь писать Горбачевскому,
спроси его, за что он перестал ко мне писать. Во всех письмах он неимоверно хандрил — наконец, вовсе замолчал. Не понимаю, что ему за неволя оставаться сторожем нашей тюрьмы. Зачем не перепросился в окрестности Иркутска, где товарищи его Борисовы.
Еще прошу тебя отыскать в Ларинской гимназии сына нашего Вильгельма-покойника.
Спроси там Мишу Васильева (он под этим псевдонимом после смерти отца отдан сестре его Устинье Карловне Глинке). Мальчик с дарованиями, только здесь
был большой шалун, — теперь, говорят, исправился. — Скажи ему, что я тебя просил на него взглянуть.
На нашем здешнем горизонте тоже отражается европейский кризис. Привозные вещи вздорожали. Простолюдины беспрестанно
спрашивают о том, что делается за несколько тысяч верст. Почтовые дни для нас великое дело. Разумеется, Англии и Франции достается от нас большое чихание. Теперь и Австрия могла бы
быть на сцене разговора, но она слишком низка, чтоб об ней говорить. — Она напоминает мне нашего австрийца Гауеншильда. Просто желудок не варит. Так и хочется лакрицу сплюснуть за щекой.
У нас
спрашивали, где находится семейство и из кого состоит. Отобрали и с нас и с поляков показания и тотчас отправили. Увидим, что
будет… Мне сдается, что, наконец, отпустят…
Снова сидел Иван Дмитриевич.
Спрашивал, открылась ли ты мне в твоем намерении выйти замуж и не знаю ли я, кто этот избранный. Я рад
был, что это
было в сумерки, потому что не умею лгать. Сказал, что пришлось в голову, и отделался кой-как от дальнейших расспросов. Уверил только, что, верно, если бог велит, то твое соединение
будет во благо.
При этом случае позволил себе
спросить его:
есть ли надежда Якушкину возвратиться в Москву к сыну?
Сегодня поеду проститься с губернаторской семьей…, Басаргин мне пишет, что
будет в Нижний 20-го числа. Чтобы я их дождался, они едут в Омск. На всякий случай советует, если здесь не останусь,
спросить об нем во Владимире, где он несколько дней должен пробыть. Разумеется, я его не жду… Необыкновенно тянет меня к тебе…
Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка! он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии
будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез!»