Неточные совпадения
Друзья упрекали Ершова: напрасно он не
пишет к Плетневу; ведь тот охотно печатает стихи автора «Конька-Горбунка», ждет
еще посылок.
Черевин, бедный, все
еще нехорош — ждет денег от Семенова, а тот до сих пор ни слова к нему не
пишет… N-ские очень милы в своем роде, мы иногда собираемся и вспоминаем старину при звуках гитары с волшебным пением Яковлева, который все-таки не умеет себя представить.
Вообрази, любезный Оболенский, что до сих пор
еще не
писал домой — голова кругом, и ждал, что им сказать насчет места моего поселения. Здесь нашел письмо ото всех Малиновских;
пишут, что Розенберг у них пробыл пять дней и встретился там с семейством Розена…
Забыл было сказать тебе адрес Розена: близ Ревеля мыза Ментак.К нему
еще не
писал. В беспорядке поговорил только со всеми родными поодиночке и точно не могу
еще прийти в должный порядок. Столько впечатлений в последний месяц, что нет возможности успокоиться душою. Сейчас
писал к Annette и поговорил ей о тебе; решись к ней
написать, ты ее порадуешь истинно.
Надобно
еще писать к Annette.
Извините меня пред добрым Бобрищевым-Пушкиным, что я сегодня не
пишу к нему особо: он уверен, что я вполне чувствую и ценю его дружеское участие, не будет на меня сердиться, что я по вторичному его настоянию не начинаю
еще предлагаемого курса лечения.
Я сделал визиты тем, которые у меня были. Теперь примусь за переписку Паскаля (половина у Бобрищева-Пушкина). Много
еще надобно кой-куда
написать.
Одна тяжелая для меня весть: Алекс. Поджио хворает больше прежнего. Припадки часто возвращаются, а силы слабеют. Все другие здоровы попрежнему. Там уже узнали о смерти Ивашева, но
еще не получили моего письма отсюда. M. H. не
пишет, С. Г. говорит, что она уверена, что я еду. Мнения, как видите, разделены.
Вы уже знаете печальную, тяжелую весть из Иркутска. Сию минуту принесли мне письмо Волконского, который описывает кончину Никиты Муравьева и говорит, что с тою же почтою
пишет к вам. Тяжело будет вам услышать это горе.
Писать не умею теперь. Говорить бы
еще мог, а лучше бы всего вместе помолчать и подумать.
Пиши ко мне, когда будешь иметь досуг: общая наша потеря не должна нас разлучить, напротив,
еще более сблизить. Эти чувства утешат нас, и если Марья нас видит, то они и ее порадуют. Вместе с твоим письмом я получил письмо от Annette, она горюет и передает мне те известия, что от вас получила в Твери.
Жаль только, что наше премудрое министерство просвещения не тем занимает этих парней, чем бы следовало: им преподают курс уездного училища, который долбится и потом без всякой пользы забывается, между тем как редкий мальчик умеет хорошо читать и
писать при выходе из училища. Та же история и у вас; многое и тут требует изменения, ко, видно,
еще не пришла пора.
Крепко жму вам обоим руку. Аннушка вас целует.
Еще раз буду
писать в Херсон, а потом в наш дом казенным пакетом.
…В Петербург
еще не
писал насчет моего предполагаемого путешествия. Жду вдохновения — и признаюсь, при всем желании ехать, как-то тоскливо просить. Время
еще не ушло. Надобно соблюсти все формальности, взять свидетельство лекаря и по всем инстанциям его посылать… Главное, надобно найти случай предварить родных, чтобы они не испугались мнимо болезненным моим состоянием… [Пущин выехал, после длительной переписки между местной и столичной администрации, в середине мая 1849 г.]
На днях узнали здесь о смерти Каролины Карловны — она в двадцать четыре часа кончила жизнь.
Пишет об этом купец Белоголовый. Причина неизвестна, вероятно аневризм. Вольф очень был смущен этим известием. Говорил мне, что расстался с ней дурно, все надеялся с ней
еще увидеться, но судьбе угодно было иначе устроить. Мне жаль эту женщину…
На Новый год обнимаю вас, добрый друг; я здесь, благодарный богу и людям за отрадную поездку. Пожмите руку Александре Семеновне, приласкайте Сашеньку. Аннушка моя благодарит ее за милый платочек. Сама скоро к ней
напишет. Она меня обрадовала своею радостью при свидании. Добрые старики все приготовили к моему приезду. За что меня так балуют, скажите пожалуйста. Спешу. Обнимите наших. Скоро буду с вами беседовать. Не могу
еще опомниться.
Ты напрасно говоришь, что я 25 лет ничего об тебе не слыхал. Наш директор
писал мне о всех лицейских. Он постоянно говорил, что особенного происходило в нашем первом выпуске, — об иных я и в газетах читал. Не знаю, лучше ли тебе в Балтийском море, но очень рад, что ты с моими. Вообще не очень хорошо понимаю, что у вас там делается, и это естественно. В России меньше всего знают, что в ней происходит. До сих пор
еще не убеждаются, что гласность есть ручательство для общества, в каком бы составе оно ни было.
[
Еще 28 октября 1854 г. И. Д. Якушкин
писал Пущину из Иркутска: «Не очень давно заходила ко мне Дросида Ивановна и просила
написать к вам, чтобы вы прислали ей денег, она считает за вами процентов с своего капитала за два года».
Я не люблю
писать к вам наскоро, как-нибудь, чтобы только сказать, что я к вам
писала, — нет, я люблю поговорить с вами на просторе, рассказать подробно случающееся со мной, потолковать о чем-нибудь заветном для меня, в полной уверенности, что все это найдет отголосок в вашем добром сердце;
писавши к вам и прочим друзьям моим, я знаю, что я
еще не совсем одна в мире, знаю, что мне будут сочувствовать, а это теперь единственная моя отрада в моей трудной жизни…
Ал. Ив. Давыдова послала просьбу о возвращении на родину. Юшневская
писала мне из Нижнего, а из Киева
еще нет весточки…
Крепко обнимаю вас обеих. До свидания! Где и как —
еще не знаю. Все наши сердечно вас приветствуют. Подробности о предположениях каждого расспрашивайте у Натальи Дмитриевны. Она лучше расскажет, нежели я
напишу. Я сам
еще как в тумане вижу даль.
Спасибо тебе, добрая Марья Николаевна, за твою беседу на листке твоих деток. Я столько
пишу в разные стороны, что просто потерялся. По твоему вопросу о Нижнем вижу, что я
еще не говорил тебе, что на днях ожидаю Ваню…
Я
пишу, глядя на ваш портрет, — как будто говорю. Позвольте
еще сказать, что я желал бы, чтоб вы сбрили бороду. Никак не могу к ней привыкнуть, хоть Сашенька меня уверяла в Ялуторовске, что борода к вам очень идет. Добывши ваш портрет, я не согласен с ее мнением…
…
Еще хотел тогда просить тебя, чтоб ты отобрала от шафера [Ф. Ф. Матюшкин] сведения (в дополнение к тем, которые от него требую): не помнит ли он, или Яковлев, когда Пушкин
написал известные стихи в альбом Елизаветы Алексеевны.
…Новость одна (и то
еще не знаю, достоверная ли), что Неленька выходит замуж за Кочубея. Мне об этом
пишет Биби, которого ты никогда не узнаешь.
Вот тебе опять письмо барона. Любопытные дела с ним совершаются: — Я ему давно не
писал и
еще откладываю до того времени, когда он отыщет свои права. [Права В. И. Штейнгейля на звание барона.]