Неточные совпадения
Здесь Алексей Тучков, я иногда
с ним видаюсь в свободные
часы от занятий.
Устал, милые мои, извините — мы опять едем на телегах, ибо снег стаял. Остановились на два
часа отдохнуть, и я пользуюсь первым сном фельдъегеря, хочется и самому немного прилечь, бока разломило. Бог
с вами! До завтра.
После приговора им царь позволил ехать в Иркутск, их остановили и потом потребовали необходимым условием быть
с мужьями — отречение от дворянства, что, конечно, не остановило сих несчастных женщин; теперь держат их розно
с мужьями и позволяют видеться только два раза в неделю на несколько
часов, и то при офицере.
Я начал
с того, что у них поселился
с 9
часов утра до 5 вечера, на первое знакомство.
Вечером погрустил
с Трубецкими: они потеряли в 9
часов Володю.
Поехал дальше. Давыдовых перегнал близ Нижне-удинска, в Красноярске не дождался. Они
с детьми медленно ехали, а я, несмотря на грязь, дождь и снег иногда, все подвигался на тряской своей колеснице. Митьков, живший своим домом, хозяином совершенным — все по
часам и все в порядке. Кормил нас обедом — все время мы были почти неразлучны, я останавливался у Спиридова, он еще не совсем устроился, но надеется, что ему в Красноярске будет хорошо. В беседах наших мы все возвращались к прошедшему…
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24
часа после того, как я взглянул в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина
с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Утром Машеньку
с Петей переводят к Басаргину: он
с женой переезжает сюда. Пишет в Тобольск, чтоб я скорее приехал; пишет к родным Ивашева через одного их приятеля, который должен их приготовить к этой ужасной вести. Одним словом, 30 декабря вместо поминок Камиллы Петровны в тот самый
час, как она скончалась, хоронят Ивашева, который сам для себя заказал обедню. [К. П. Ивашева умерла 30 декабря 1839 г. В. П. Ивашев умер 28 декабря 1840 г.]
Батюшка посылает мне золотые
часы с репетицией и двумя новомодными золотыми цепочками, какую-то пару платья в 350 р. и какой-то знаменитый архалук — денег нет!
Странно, что
С. Г. говорит о Каролине Карловне: «К. К. неожиданно нагрянула, пробыла несколько
часов в Урике и теперь временно в Иркутске sans feu, ni lieu pour le moment». [Теперь ни кола, ни двора (без пристанища) (франц.).] Не понимаю, каким образом тетка так была принята, хоть она и не ожидала отверзтых объятий, как сама говорила в Ялуторовске…
В первый вечер по приезде его мы провели
с ним
часов пять глаз на глаз.
На днях узнали здесь о смерти Каролины Карловны — она в двадцать четыре
часа кончила жизнь. Пишет об этом купец Белоголовый. Причина неизвестна, вероятно аневризм. Вольф очень был смущен этим известием. Говорил мне, что расстался
с ней дурно, все надеялся
с ней еще увидеться, но судьбе угодно было иначе устроить. Мне жаль эту женщину…
Сегодня запоздал
с письмами: рано утром думал писать, но прислала за мною Марья Николаевна — она как-то ночью занемогла своим припадком в сердечной полости, — я у нее пробыл долго и тогда только ушел, когда она совершенно успокоилась, и сел писать. В
час еду к Сашеньке — кончать портрет. Вы все это увидите.
В четверг, то есть на другой день утром в 10
часов, Михаил, как ближайший его сосед, узнал, что
С. М. тяжко болен.
Сегодня откликаю тебе, любезный друг Николай, на твой листок от 2 марта, который привез мне 22-го числа Зиночкин жених. Он пробыл
с нами 12
часов: это много для курьера и жениха, но мало для нас, которые на лету ловили добрых людей. Странное дело — ты до сих пор ни слова не говоришь на письма
с Кобелевой…
Вечером к чаю собрались у меня Якушкины, Матвей Муравьев-Апостол и Евгений… Вячеслав остался ночевать. В субботу в 8
часов утра мы
с ним отправились в Чернорлинский завод к Новицкому. Оба хворые, а особенно Вячеслав.
Два
часа после прощания
с Натальей Дмитриевной принесли мне, добрый друг Нарышкин, твое письмо от 30 августа. Оно было прочтено
с кафедры всей колонии, и, все вместе со мной благодарят тебя за дружбу. Будь уверен, что никто не минует Высокого. Лишь бы тронуться
с места, а там все в наших руках.
Исторический рассказ 24 сентября,в 6
часов после обеда, я
с Матвеем отправились в Тобольск в виде опыта, чтобы достать визы всем малолетним дворянам Ялуторовска. Утром заставил их всех написать просьбы в губернское правление. Это было вследствие письма Лебедя, который мне сказал, наконец, что местная власть, не знаю почему, ждет прошения от лиц под благотворным действием манифеста. Значит, не все одинаково понимают его действие.
Между тем все приготовил к моему возвращению. 2 октября в
час пополудни сел в тарантас
с Батеньковым и Лебедем. Они меня проводили до Самолета. Татьяна Александровна, прощаясь со мной, просила меня сказать тебе, что утешается мечтой к Новому году быть у тебя в Марьине. Не знаю почему — они все говорят мне о тебе. Видно, что-нибудь значит. [То есть декабристы понимали, что Пущин и Фонвизина скоро соединят свои судьбы.]
В октябре еще не стало одного ялуторовца. 25-го умер Тизенгаузен, наш doyen d'âge. [Старшина (франц.).]
С этой вестию был у меня на несколько
часов сын его Михайло…
Навестил Даля (
с ним побеседовал добрый
час)…
Вчера в шесть
часов вечера,
с заходящим солнцем, мы въехали в Калугу. Здесь нашел я письма, посланные по моему распоряжению из Марьина.
Сей
час приехал Свистунов. Отправляюсь
с ним посмотреть Калугу…
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные
часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Осип. Да так. Бог
с ними со всеми! Погуляли здесь два денька — ну и довольно. Что
с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен
час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый
час дожидаемся, а все ты
с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все.
— Не то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже
с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе //
Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
Милон(
с нетерпением). И ты не изъявила ей тот же
час совершенного презрения?..