Древнейшее о ценсуре узаконение, доселе известное, находим в 1486 году, изданное в самом том городе, где изобретено книгопечатание. Предузнавали монашеские правления, что оно будет орудием сокрушения их власти, что оно ускорит развержение общего рассудка, и могущество, на мнении, а
не на пользе общей основанное, в книгопечатании обрящет свою кончину. Да позволят нам здесь присовокупить памятник, ныне еще существующий на пагубу мысли и на посрамление просвещения.
Неточные совпадения
Я вознамерился в
пользу употребить благость природы и насладиться еще один хотя раз в жизни великолепным зрелищем восхождения солнца, которого
на гладком водяном горизонте мне еще видеть
не удавалось.
А если доле заставите воздыхать первостатейного бесплодно, то он, будучи занят делами государственными, вас оставит, дабы
не терять с вами драгоценнейшего времени, которое он лучше употребить может
на пользу общественную.
Человек, в начинаниях своих двигаемый корыстию, предприемлет то, что ему служить может
на пользу, ближайшую или дальную, и удаляется того, в чем он
не обретает
пользы, ближайшей или дальновидной.
Напротив того, все то,
на что несвободно подвизаемся, все то, что
не для своей совершаем
пользы, делаем оплошно, лениво, косо и криво.
Но да
не падет
на нас таковая укоризна. С младенчества нашего возненавидев ласкательство, мы соблюли сердце наше от ядовитой его сладости, даже до сего дня; и ныне новый опыт в любви нашей к вам и преданности явен да будет. Мы уничтожаем ныне сравнение царедворского служения с военным и гражданским. Истребися
на памяти обыкновение, во стыд наш толико лет существовавшее. Истинные заслуги и достоинства, рачение о
пользе общей да получают награду в трудах своих и едины да отличаются.
Мы же, устремляя все силы наши
на пользу всех и каждого, почто нам блеск внешности?
не полезностию ли наших постановлений, ко благу государства текущею, облистает наше лицо?
Всяк, взирающий
на нас, узрит наше благомыслие, узрит в подвиге нашем свою
пользу и того ради нам поклонится
не яко во ужасе шествующему, но седящему во благости.
Се слабая картина всех пагубных следствий пышного царей действия.
Не блаженны ли мы, если возмогли укрыться от возмущения благонамерений наших?
Не блаженны ли, если и заразе примера положили преграду? Надежны в благосердии нашем, надежны
не в разврате со вне, надежны во умеренности наших желаний, возблагоденствуем снова и будем примером позднейшему потомству, како власть со свободою сочетать должно
на взаимную
пользу.
Буллу свою начинает он жалобою
на диавола, который куколь сеет во пшенице, и говорит: «Узнав, что посредством сказанного искусства многие книги и сочинения, в разных частях света, наипаче в Кельне, Майнце, Триере, Магдебурге напечатанные, содержат в себе разные заблуждения, учения пагубные, христианскому закону враждебные, и ныне еще в некоторых местах печатаются, желая без отлагательства предварить сей ненавистной язве, всем и каждому сказанного искусства печатникам и к ним принадлежащим и всем, кто в печатном деле обращается в помянутых областях, под наказанием проклятия и денежныя пени, определяемой и взыскиваемой почтенными братиями нашими, Кельнским, Майнцким, Триерским и Магдебургским архиепископами или их наместниками в областях, их, в
пользу апостольской камеры, апостольскою властию наистрожайше запрещаем, чтобы
не дерзали книг, сочинений или писаний печатать или отдавать в печать без доклада вышесказанным архиепископам или наместникам и без их особливого и точного безденежно испрошенного дозволения; их же совесть обременяем, да прежде, нежели дадут таковое дозволение, назначенное к печатанию прилежно рассмотрят или чрез ученых и православных велят рассмотреть и да прилежно пекутся, чтобы
не было печатано противного вере православной, безбожное и соблазн производящего».
Заработки старателей в общем, пожалуй, и окупили бы скромные потребности их быта, но они носили слишком неопределенный, случайный характер, так что даже большие получки являлись, как говорила Зайчиха, только «дикою копейкой», то есть шли
не на пользу хозяйству, а на его разорение.
— Сколько ни было счастливых, которым клады доставались, всем, почитай, богатство
не на пользу пошло: тот сгорел, другой всех детей схоронил, третий сам прогорел да с кругу спился, а иной до палачовых рук дошел…
Но сын подумал, что отец боится сказать ему, и стал разбирать все вещи отцовские, чтобы понять по ним, как все сделано, и перепортил и погубил все, что получил от отца, а все, что сделал нового, все это было
не на пользу; по ему не хотелось признаться, что он все перепортил, и он жил и мучался, а всем говорил, что отец ему ничего и не давал, а все он сделал себе сам.
Неточные совпадения
Такое разнообразие мероприятий, конечно,
не могло
не воздействовать и
на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с сознанием собственной
пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно.
Не трогайте вы меня, а я вас
не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же
на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я и в этом препятствовать
не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
Во-первых, последний будет за сие предан суду и чрез то лишится права
на пенсию; во-вторых, и для самих обывателей будет от того
не польза, а вред.
Впрочем, для нас это вопрос второстепенный; важно же то, что глуповцы и во времена Иванова продолжали быть благополучными и что, следовательно, изъян, которым он обладал, послужил обывателям
не во вред, а
на пользу.
Однако Аленка и
на этот раз
не унялась, или, как выражается летописец, «от бригадировых шелепов [Ше́леп — плеть, палка.]
пользы для себя
не вкусила». Напротив того, она как будто пуще остервенилась, что и доказала через неделю, когда бригадир опять пришел в кабак и опять поманил Аленку.