Неточные совпадения
Кончилось тем, что восторжествовал все-таки индивидуализм, а государственность должна была уступить. Правда, что Терпугов оставлял поле
битвы понемногу: сначала просто потому, что
говорить о пустяках не стоило, потом — потому, что надо же старушку чем-нибудь почтить; но, наконец, разговаривая да разговаривая, и сам вошел во вкус птенцовских лугов.
Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи
говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар, в испанском мундире.
Неточные совпадения
Государственная дума торжественно зачеркнула все свои разногласия с правительством, патриотически манифестируют студенты, из провинций на имя царя летят сотни телеграмм, в них говорится
о готовности к
битве и уверенности в победе, газетами сообщаются факты «свирепости тевтонов», литераторы в прозе и в стихах угрожают немцам гибелью и всюду хвалебно
говорят о героизме донского казака Козьмы Крючкова, который изрубил шашкой и пронзил пикой одиннадцать немецких кавалеристов.
Восстание умирало.
Говорили уже не
о битвах, а
о бойнях и об охоте на людей. Рассказывали, будто мужики зарывали пойманных панов живыми в землю и будто одну такую могилу с живыми покойниками казаки еще вовремя откопали где-то недалеко от Житомира…
Болезненное впечатление выразилось в его лице, когда Кириллов, вместо того чтобы подать знак для
битвы, начал вдруг
говорить, правда для проформы,
о чем сам заявил во всеуслышание:
Со вздохом витязь вкруг себя // Взирает грустными очами. // «
О поле, поле, кто тебя // Усеял мертвыми костями? // Чей борзый конь тебя топтал // В последний час кровавой
битвы? // Кто на тебе со славой пал? // Чьи небо слышало молитвы? // Зачем же, поле, смолкло ты // И поросло травой забвенья?.. // Времен от вечной темноты, // Быть может, нет и мне спасенья! // Быть может, на холме немом // Поставят тихий гроб Русланов, // И струны громкие Баянов // Не будут
говорить о нем!»
— Время ли теперь думать
о женитьбе, —
говорил Владислав, — когда мы готовимся к
битвам? Не для того ли, чтобы, пожив несколько недель с женою, оставить после себя молодую вдову? Вы сами
говорили, что мы — крестоносцы, давшие обет освободить родную землю от ига неверных, и ни
о чем другом не должны думать. Прошу вас
о невестах мне более не
говорить.