Неточные совпадения
В зале было жарко
и душно, как на полке в бане; на полу, на разостланном холсте, сушился розовый лист
и липовый
цвет; на окнах, на самом солнечном припеке, стояли бутылки, до горлышка набитые ягодами
и налитые какою-то жидкостью; мухи мириадами кружились в лучах солнца
и как-то неистово гудели около потолка; где-то в окне бился слепень; вдали, в перспективе, виднелась остановившаяся кошка с
птицей в зубах.
Татьяна Марковна не совсем была внимательна к богатой библиотеке, доставшейся Райскому, книги продолжали изводиться в пыли и в прахе старого дома. Из них Марфенька брала изредка кое-какие книги, без всякого выбора: как, например, Свифта, Павла и Виргинию, или возьмет Шатобриана, потом Расина, потом роман мадам Жанлис, и книги берегла, если не больше, то наравне с своими
цветами и птицами.
Ставни были искусно расписаны
цветами и птицами, а окна пропускали свет божий не сквозь тусклые бычачьи пузыри, как в большей части домов московских, но сквозь чистую, прозрачную слюду.
Неточные совпадения
Ехали в тумане осторожно
и медленно, остановились у одноэтажного дома в четыре окна с парадной дверью; под новеньким железным навесом, в медальонах между окнами, вылеплены были гипсовые
птицы странного вида,
и весь фасад украшен аляповатой лепкой, гирляндами
цветов. Прошли во двор; там к дому примыкал деревянный флигель в три окна с чердаком; в глубине двора, заваленного сугробами снега, возвышались снежные деревья сада. Дверь флигеля открыла маленькая старушка в очках, в коричневом платье.
Писатель был страстным охотником
и любил восхищаться природой. Жмурясь, улыбаясь, подчеркивая слова множеством мелких жестов, он рассказывал о целомудренных березках, о задумчивой тишине лесных оврагов, о скромных
цветах полей
и звонком пении
птиц, рассказывал так, как будто он первый увидал
и услышал все это. Двигая в воздухе ладонями, как рыба плавниками, он умилялся:
Весело хлопотали
птицы, обильно
цвели цветы, бархатное небо наполняло сад голубым сиянием,
и в блеске весенней радости было бы неприлично говорить о печальном. Вера Петровна стала расспрашивать Спивака о музыке, он тотчас оживился
и, выдергивая из галстука синие нитки, делая пальцами в воздухе маленькие запятые, сообщил, что на Западе — нет музыки.
«Как неловко
и брезгливо сказала мать: до этого», — подумал он, выходя на двор
и рассматривая флигель; показалось, что флигель отяжелел, стал ниже, крыша старчески свисла к земле. Стены его излучали тепло, точно нагретый утюг. Клим прошел в сад, где все было празднично
и пышно, щебетали
птицы, на клумбах хвастливо пестрели
цветы. А солнца так много, как будто именно этот сад был любимым его садом на земле.
Солнце, освещая пыль в воздухе, окрашивало его в розоватый
цвет, на розоватом зеркале озера явились две гряды перистых облаков, распростертых в небе, точно гигантские крылья невидимой
птицы,
и, вплывая в отражения этих облаков, лебеди становились почти невидимы.