Неточные совпадения
Paul de Cassagnac вспомнил обо мне и
прислал длинное письмо, которое, будто волшебством, перенесло меня в мир
чудес.
— Это бывает, — ответил он, — в моей практике я и не такие
чудеса видел. Позвали меня однажды к попу.
Прихожу, лежит мой поп, как колода, языком не владеет, не слышит, не видит, только носом нюхает. Домашние, разумеется, в смятении; приготовляют горчишники, припарки."Не нужно, говорю, ничего, а вот поднесите ему к носу ассигнацию". И что ж бы вы думали? как только он нюхнул, вдруг вскочил как встрепанный! Откуда что полезло: и заговорил, и прозрел, и услышал! И сейчас же водки попросил.
Неточные совпадения
— Я только что
пришел. Ils ont été charmants. [Они были восхитительны.] Представьте себе, напоили меня, накормили. Какой хлеб, это
чудо! Délicieux! [Прелестно!] И водка — я никогда вкуснее не пил! И ни за что не хотели взять деньги. И все говорили: «не обсудись», как-то.
— Ну, тогда было дело другое. У всякого свои шаги. А насчет
чуда скажу вам, что вы, кажется, эти последние два-три дня проспали. Я вам сам назначил этот трактир и никакого тут
чуда не было, что вы прямо
пришли; сам растолковал всю дорогу, рассказал место, где он стоит, и часы, в которые можно меня здесь застать. Помните?
Спросили, когда будут полномочные. «Из Едо… не получено… об этом». Ну пошел свое! Хагивари и Саброски начали делать нам знаки, показывая на бумагу, что вот какое
чудо случилось: только заговорили о ней, и она и
пришла! Тут уже никто не выдержал, и они сами, и все мы стали смеяться. Бумага писана была от президента горочью Абе-Исен-о-ками-сама к обоим губернаторам о том, что едут полномочные, но кто именно, когда они едут, выехали ли, в дороге ли — об этом ни слова.
— Знаю, что по наиважнейшему делу, Дмитрий Федорович, тут не предчувствия какие-нибудь, не ретроградные поползновения на
чудеса (слышали про старца Зосиму?), тут, тут математика: вы не могли не
прийти, после того как произошло все это с Катериной Ивановной, вы не могли, не могли, это математика.
В мучениях доживал я до торжественного дня, в пять часов утра я уже просыпался и думал о приготовлениях Кало; часов в восемь являлся он сам в белом галстуке, в белом жилете, в синем фраке и с пустыми руками. «Когда же это кончится? Не испортил ли он?» И время шло, и обычные подарки шли, и лакей Елизаветы Алексеевны Голохвастовой уже
приходил с завязанной в салфетке богатой игрушкой, и Сенатор уже приносил какие-нибудь
чудеса, но беспокойное ожидание сюрприза мутило радость.