Неточные совпадения
— Вот ты меня бранишь, а я за тебя
Богу помолюсь. Я ведь знаю, что ты это не от себя, а болезнь в тебе говорит. Я, брат, привык прощать — я всем прощаю. Вот и сегодня — еду к тебе, встретился по дороге мужичок и что-то сказал. Ну и что ж! и Христос с ним! он же свой язык осквернил! А я… да не только я не рассердился, а даже перекрестил его — право!
— Ну, перестань же, перестань! Вот я
Богу помолюсь: может быть, ты и попокойнее будешь…
— Ну-ну-ну! успокойся! уйду! Знаю, что ты меня не любишь… стыдно, мой друг, очень стыдно родного брата не любить! Вот я так тебя люблю! И детям всегда говорю: хоть брат Павел и виноват передо мной, а я его все-таки люблю! Так ты, значит, не делал распоряжений — и прекрасно, мой друг! Бывает, впрочем, иногда, что и при жизни капитал растащат, особенно кто без родных, один… ну да уж я поприсмотрю… А? что? надоел я тебе? Ну, ну, так и быть, уйду! Дай только
Богу помолюсь!
— Правда ваша, батюшка, святая ваша правда. Прежде, как Богу-то чаще
молились, и земля лучше родила. Урожаи-то были не нынешние, сам-четверт да сам-пят, — сторицею давала земля. Вот маменька, чай, помнит? Помните, маменька? — обращается Иудушка к Арине Петровне с намерением и ее вовлечь в разговор.
Но он
молился не потому, что любил
Бога и надеялся посредством молитвы войти в общение с ним, а потому, что боялся черта и надеялся, что
Бог избавит его от лукавого.
— Ну вот! ну, слава
Богу! вот теперь полегче стало, как
помолился! — говорит Иудушка, вновь присаживаясь к столу, — ну, постой! погоди! хоть мне, как отцу, можно было бы и не входить с тобой в объяснения, — ну, да уж пусть будет так! Стало быть, по-твоему, я убил Володеньку?
— Да постойте, дайте-ка я шторку подниму да посмотрю на вас! Э! да вы молодец молодцом, голубушка! Стоит только подбодриться, да
Богу помолиться, да прифрантиться — хоть сейчас на бал! Дайте-ка, вот я вам святой водицы Богоявленской привез, откушайте-ка!
— Что ж делать! И перед таким
помолись!
Богу ведь не киот, а молитва твоя нужна! Коли ты искренно приступаешь, так и перед плохенькими образами молитва твоя дойдет! А коли ты только так: болты-болты! да по сторонам поглядеть, да книксен сделать — так и хорошие образа тебя не спасут!
А ты не сразу все выговаривай, друг мой, а сначала подумай, да
Богу помолись, да попроси его вразумить себя!
— Вот за попом послать, это — так. Это дельно будет. Молитва — ты знаешь ли, что об молитве-то в Писании сказано? Молитва — недугующих исцеление — вот что сказано! Так ты так и распорядись! Пошлите за батюшкой,
помолитесь вместе… и я в это же время
помолюсь! Вы там, в образной,
помолитесь, а я здесь, у себя, в кабинете, у
Бога милости попрошу… Общими силами: вы там, я тут — смотришь, ан молитва-то и дошла!
— В иных случаях — это так. В тех случаях, когда и без ума вера спасает — тогда птицам подражать нужно. Вот
Богу молиться, стихи сочинять…
— Ну, или простить! Я всегда так и делаю: коли меня кто осуждает, я его прощу да еще
Богу за него
помолюсь! И ему хорошо, что за него молитва до
Бога дошла, да и мне хорошо:
помолился, да и забыл!
— Ну, вот и слава
Богу! И всегда так вести себя нужно, чтобы жизнь наша, словно свеча в фонаре, вся со всех сторон видна была… И осуждать меньше будут — потому, не за что! Вот хоть бы мы: посидели, поговорили, побеседовали — кто же может нас за это осудить? А теперь пойдем да
Богу помолимся, а потом и баиньки. А завтра опять встанем… так ли, батюшка?
Весь следующий день Порфирий Влидимирыч не выходил из кабинета и
молился, прося себе у
Бога вразумления.
— Вот я и
Богу помолился! — начал Порфирий Владимирыч и в знак покорности его святой воле опустил голову и развел руками.
— Ничего я, кажется… Обыкновенно, коли
Богу помолились, значит,
Бог милости прислал!
— Ну, так слушай же ты меня, — начал Иудушка, —
молился я
Богу, и вчера
молился, и сегодня, и все выходит, что как-никак, а надо нам Володьку пристроить!
Вот мы — мы настоящим манером
молимся! встанем перед образом, крестное знамение творим, и ежели наша молитва угодна
Богу, то он подает нам за нее!
— Что так! свою-то, видно, уж съели? Ах, ах, грех какой! Вот кабы вы поменьше водки пили, да побольше трудились, да
Богу молились, и землица-то почувствовала бы! Где нынче зерно — смотришь, ан в ту пору два или три получилось бы! Занимать-то бы и не надо!
— А больна, так
Богу молиться надо! Я и сам, когда болен, — все молитвой лечусь!
Заметив тот особенный поиск Ласки, когда она прижималась вся к земле, как будто загребала большими шагами задними ногами и слегка раскрывала рот, Левин понял, что она тянула по дупелям, и, в душе
помолившись Богу, чтобы был успех, особенно на первую птицу, подбежал к ней.