Неточные совпадения
Так вот-с какие люди бывали в наше время, господа; это не то что грубые взяточники или с
большой дороги грабители; нет, всё народ-аматёр был. Нам и денег, бывало, не надобно, коли
сами в карман лезут; нет, ты подумай да прожект составь, а потом и пользуйся.
По
большей части им служат канвою половые побуждения и
самые серенькие подробности будничной жизни.
Замечу мимоходом, что Марья Ивановна очень хорошо знает это обстоятельство, но потому-то она и выбрала Анфису Петровну в поверенные своей сплетни, что, во-первых, пренебрежение мсьё Щедрина усугубит рвение Анфисы Петровны, а во-вторых,
самое имя мсьё Щедрина всю кровь Анфисы Петровны мгновенно превратит в сыворотку, что также на руку Марье Ивановне, которая, как дама от природы неблагонамеренная, за один раз желает сделать возможно
большую сумму зла и уязвить своим жалом несколько персон вдруг.
Но Василий Николаич за все радушие хозяйки отплачивает
самою черною неблагодарностью. Он тут же распускает слух, что собственными глазами видел, как собирали с полу упавшее с блюда желе и укладывали вновь на блюдо, с очевидным намерением отравить им гостей. Марья Ивановна терпит пытку, потому что гарнизонные офицеры, оставшиеся за штатом и
больше всех других заслужившие право на ужин, в голодной тоске переглядываются друг с другом.
— Это, брат,
самое худое дело, — отвечает второй лакеи, — это все равно значит, что в доме
большого нет. Примерно, я теперь в доме у буфета состою, а Петров состоит по части комнатного убранства… стало быть, если без понятия жить, он в мою часть, а я в его буду входить, и будем мы, выходит, комнаты два раза подметать, а посуду, значит, немытую оставим.
— В настоящее время, пришедши в преклонность моих лет, я, милостивый государь, вижу себя лишенною пристанища. А как я, с
самых малых лет, имела к божественному
большое пристрастие, то и хожу теперь
больше по святым монастырям и обителям, не столько помышляя о настоящей жизни, сколько о жизни будущей…
Налетов. Помогите хоть вы мне как-нибудь.
Сами согласитесь, за что я тут страдаю? ну, умерла девка, ну, и похоронили ее: стоит ли из-за этого благородного человека целый год беспокоить! Ведь они меня с большого-то ума чуть-чуть под суд не отдали!
Шифель. Точно так-с, ваше сиятельство.
Сами изволите знать, нынче весна-с, солнце греет-с… а если к этому еще головка сильно работает… Ваше сиятельство! наша наука, конечно,
больше простых людей имеет в виду, но нельзя, однако ж, не согласиться, что все знаменитые практики предписывают в весеннее время моцион, моцион и моцион.
Бобров. Посудите
сами, Машенька-с, статочное ли мне дело жениться. Жалованья я получаю всего восемь рублей в месяц… ведь это, выходит, дело-то наплевать-с, тут не радости, а
больше горести.
Эта штука для нас
самая выгодная; тут, можно сказать, не токма что за труд, а
больше за честь пользу получаешь.
— Какие у нас пряники! разве к нам мужики ходят? К. нам, сударь,
большие господа ездят! — говорит он мне в виде поучения, как будто хочет дать мне почувствовать:"Эх ты, простота! не знаешь
сам, кто у тебя бывает!"
Мальчуган смотрит на меня и тихонько посмеивается. Я нахожусь в замешательстве, но внутренно негодую на Гришу, который совсем уж в опеку меня взял. Я хочу идти в его комнату и строгостью достичь того, чего не мог достичь ласкою, но в это время он
сам входит в гостиную с тарелкой в руках и с
самым дерзким движением — не кладет, а как-то неприлично сует эту тарелку на стол. На ней оказывается
большой кусок черного хлеба, посыпанный густым слоем соли.
Вот-с и говорю я ему: какая же, мол, нибудь причина этому делу да есть, что все оно через пень-колоду идет, не по-божески, можно сказать, а
больше против всякой естественности?"А оттого, говорит, все эти мерзости, что вы, говорит,
сами скоты, все это терпите; кабы, мол, вы разумели, что подлец подлец и есть, что его подлецом и называть надо, так не смел бы он рожу-то свою мерзкую на свет божий казать.
— Рекомендую вам! Иван Семеныч Фурначев, сын статского советника Семена Семеныча Фурначева [60], который, двадцать лет живя с супругой, не имел детей, покуда наконец, шесть лет тому назад, не догадался съездить на нижегородскую ярмарку. По этому-то
самому Иван Семеныч и слывет здесь
больше под именем антихриста… А что, Иван Семеныч, подсмотрел ты сегодня после обеда, как папка деньги считает?
Находившись, по обязанности, в частом соприкосновении с этим темным и безотрадным миром, в котором, кажется,
самая идея надежды и примирения утратила всякое право на существование, я никогда не мог свыкнуться с ним, никогда не мог преодолеть этот смутный трепет, который, как сырой осенний туман, проникает человека до костей, как только хоть издали послышится глухое и мерное позвякиванье железных оков, беспрерывно раздающееся в длинных и темных коридорах замка Атмосфера арестантских камор, несмотря на частое освежение, тяжела и удушлива; серовато-желтые лица заключенников кажутся суровыми и непреклонными, хотя, в сущности, они по
большей части выражают только тупость и равнодушие; однообразие и узкость форм, в которые насильственно втиснута здесь жизнь, давит и томит душу.
По словам его, он
сам мазал свою лысину этим составом, и волосы точно выросли, но такие толстые, как в лошадином хвосте, и
больших усилий и страданий ему стоило, чтоб их оттуда повыдергать.
"Было это, братец ты мой, по весне дело; на селе у нас праздник был
большой; только пришла она, стала посередь
самого села, мычит: «ба» да «ба» — и вся недолга. Сидел я в ту пору у себя в избе у
самого окошечка; гляжу, баба посередь дороги ревмя ревет.
Горько сделалось родителю; своими глазами сколько раз я видал, как он целые дни молился и плакал. Наконец он решился
сам идти в Москву. Только бог не допустил его до этого; отъехал он не
больше как верст сто и заболел. Вам, ваше благородие, оно, может, неправдой покажется, что вот простой мужик в такое
большое дело все свое, можно сказать, сердце положил. Однако это так.
Нажил я денежек, поприсмотрелся кой к чему и
сам стал поторговывать, сначала исподволь, а потом все
больше да шире.
Эти тетрадки
самый для нас выгодный промысел; покупает их народ
больше неграмотный, которому и невесть чего тут наскажешь: вот он, наслушавшись-то, и точно готов на стену лезти.
Пермяки эти к старцам
большое почитанье имеют, и не только
сами их не трогают, а даже от полиции всячески укрывают.
Он меня согрел и приютил. Жил он в то время с учеником Иосифом — такой, сударь, убогонький, словно юродивый. Не то чтоб он старику служил, а
больше старик об нем стужался. Такая была уж в нем простота и добродетель, что не мог будто и жить, когда не было при нем такого убогонького, ровно сердце у него
само пострадать за кого ни на есть просилось.
— Это, — говорит, — вы с Асафом бредили. Вы, говорит, известно, погубители наши. Над вами, мол, и доселева
большего нет; так если вы
сами об себе промыслить не хотите, мы за вас промыслим, и набольшего вам дадим, да не старца, а старицу, или, по-простому сказать, солдатскую дочь… Ладно, что ли, этак-то будет?
— И то, голова, дешево. Уж пытали и мы сумневаться, что бы тако значило, что вот прежний становой за это же
самое дело по пятисот и
больше с нас таскал… уж и на то, брат, думали, что, може, приказ у него есть, чтобы нас, то есть, не замать…
Лошадей заставляют спрыгнуть на корму, и только испытанное благонравие этих животных может успокоить ваши опасения насчет того, что одно
самое ничтожное,
самое естественное движение лошади может стоить жизни любому из пассажиров, кое-как приютившихся по стенкам и
большею частью сидящих не праздно, а с веслом в руках.
— Так вот-с эта Мавра Кузьмовна, — продолжал он, — и задумала учредить здесь свою эпархию Скитов ей, пожалуй, не жалко, потому что в ту пору хоть и была она в уваженье, да все как-то на народе ее не видать было; там, что ни выдет, бывало, все-таки
больше не к ней, а ко всем скитам сообща относят, ну, а теперь она действует
сама собой, и у всех, значит, персонально на виду.
— Как же, сударь, по-церковному-то все уж умели, а были и такие начетчицы, что послушать, бывало, любо; я вот и
сама смолоду-то куда востра на грамоту была… Господа тоже
большие к нам в скиты посмотреть на наш обиход езживали.
По этой
самой причине родитель наш меня с собой и не держал, а соблюдал
больше на кухне с рабочими людьми.
1) Михаилом зовут меня, сыном Трофимовым, по прозванию Тебеньков, от роду имею лет, должно полагать, шестьдесят, а доподлинно сказать не умею; веры настоящей,
самой истинной, «старой»; у исповеди и св. причастия был лет восемь тому назад, а в каком селе и у какого священника, не упомню, потому как приехали мы в то село ночью, и ночью же из него выехали; помню только, что село
большое, и указал нам туда дорогу какой-то мужичок деревенский; он же и про священника сказывал.
Думывал я иногда будто
сам про себя, что бы из меня вышло, если б я был, примерно, богат или в чинах
больших. И, однако, бьешься иной раз целую ночь думавши, а все ничего не выдумаешь. Не лезет это в голову никакое воображение, да и все тут. Окроме нового виц-мундира да разве чаю в трактире напиться — ничего другого не сообразишь. Иное время даже зло тебя разберет, что вот и хотенья-то никакого у тебя нет; однако как придет зло, так и уйдет, потому что и
сам скорее во сне и в трудах забыться стараешься.