Конечно, свидетели и современники старых порядков могут, до известной степени, и в одном упразднении форм усматривать существенный прогресс, но молодые поколения, видя, что исконные
жизненные основы стоят по-прежнему незыблемо, нелегко примиряются с одним изменением форм и обнаруживают нетерпение, которое получает тем более мучительный характер, что в него уже в значительной мере входит элемент сознательности…
Какая, однако ж, загадочная, запутанная среда! Какие жестокие, неумолимые нравы! До какой поразительной простоты форм доведен здесь закон борьбы за существование! Горе «дуракам»! Горе простецам, кои «с суконным рылом» суются в калашный ряд чай пить! Горе «карасям», дремлющим в неведении, что провиденциальное их назначение заключается в том, чтоб служить кормом для щук, наполняющих омут
жизненных основ!
Он соотносителен твари, которая в силу своей свободы и своей природы может удаляться от Бога в свое ничто, закрываться им от него, и в таком случае Бог есть и остается ее
жизненной основой, но пребывает для нее потенциален, а не актуален.
Неточные совпадения
В сущности, он и Сенечка представляли почти одну и ту же натуру: та же шаткость
основ, то же отсутствие всякой живой мысли, но, вследствие особенностей характера и
жизненной выдержки, то, что в Сенечке сказывалось прямою, неподкрашенною нелепостью, в Митеньке являлось твердостью характера, переходившею в холодную и расчетливую злость.
Вот вероятный практический результат, к которому в конце концов должен прийти самый выносливый из простецов при первом
жизненном уколе. Ясно, что бессознательность, которая дотоле примиряла его с жизнью, уже не дает ему в настоящем случае никаких разрешений, а только вносит элемент раздражения в непроницаемый хаос понятий, составляющий
основу всего его существования. Она не примиряет, а приводит к отчаянию.
Где же найти
основы для общежития? Откуда взяться элементам для
жизненных результатов, для прогресса?
И было время, когда все эти ужасающие картины никого не приводили в удивление, никого не пугали. Это были «мелочи», обыкновенный
жизненный обиход, и ничего больше; а те, которых они возмущали, считались подрывателями
основ, потрясателями законного порядка вещей.
Благодаря таким благодушным суждениям ненавистники имели возможность жить безмятежно и выжидать. По временам они лицемерили: говорили, что они не против
жизненного преуспеяния, а исключительно только против потрясения
основ, и когда их, так сказать, прижимали к стене и требовали фактических указаний, они хитро подмигивали, говоря: