Он остолбенел на минуту. Потом вдруг схватил свой бич за рукоятку обеими руками и с треском изломал его в одну минуту о колено в мелкие куски, с яростью
бросив на землю щепки дерева и куски серебра.
Кузнец остановился с своими мешками. Ему почудился в толпе девушек голос и тоненький смех Оксаны. Все жилки в нем вздрогнули;
бросивши на землю мешки так, что находившийся на дне дьяк заохал от ушибу и голова икнул во все горло, побрел он с маленьким мешком на плечах вместе с толпою парубков, шедших следом за девичьей толпою, между которою ему послышался голос Оксаны.
Дубы и березы, густо теснясь вокруг поляны, незаметно надвигались на нее со всех сторон, и, связанные тишиной, неподвижные, они
бросали на землю темные теплые тени.
Олизар боролся с Михиным, и, к удивлению всех, маленький, неловкий Михин два раза подряд
бросал на землю своего более высокого и стройного противника.
Неточные совпадения
Когда дым рассеялся,
на земле лежала раненая лошадь и возле нее Бэла; а Казбич,
бросив ружье, по кустарникам, точно кошка, карабкался
на утес; хотелось мне его снять оттуда — да не было заряда готового!
Он посмотрел
на меня с удивлением, проворчал что-то сквозь зубы и начал рыться в чемодане; вот он вынул одну тетрадку и
бросил ее с презрением
на землю; потом другая, третья и десятая имели ту же участь: в его досаде было что-то детское; мне стало смешно и жалко…
Представляя, что она рвет с дерева какие-то американские фрукты, Любочка сорвала
на одном листке огромной величины червяка, с ужасом
бросила его
на землю, подняла руки кверху и отскочила, как будто боясь, чтобы из него не брызнуло чего-нибудь. Игра прекратилась: мы все, головами вместе, припали к
земле — смотреть эту редкость.
— Хоть неживого, да довезу тебя! Не попущу, чтобы ляхи поглумились над твоей козацкою породою,
на куски рвали бы твое тело да
бросали его в воду. Пусть же хоть и будет орел высмыкать из твоего лоба очи, да пусть же степовой наш орел, а не ляшский, не тот, что прилетает из польской
земли. Хоть неживого, а довезу тебя до Украйны!
— Эх, ешь те комары! Расступись! — неистово вскрикивает Миколка,
бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. — Берегись! — кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей
на спину, и она падает
на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.