Шли в Сибирь, шли в солдаты,
шли в работы на заводы и фабрики; лили слезы, но шли… Разве такая солидарность со злосчастием мыслима, ежели последнее не представляется обыденною мелочью жизни? И разве не правы были жестокие сердца, говоря: „Помилуйте! или вы не видите, что эти люди живы? А коли живы — стало быть, им ничего другого и не нужно“…
Неточные совпадения
Случайно или не случайно, но с окончанием баттенберговских похождений затихли и европейские концерты. Визиты, встречи и совещания прекратились, и все разъехались по домам. Начинается зимняя
работа; настает время собирать материалы и готовиться к концертам будущего лета. Так оно и
пойдет колесом, покуда есть налицо человек (имярек), который держит всю Европу
в испуге и смуте. А исчезнет со сцены этот имярек, на месте его появится другой, третий.
Но с"полною чашей"приходит и старость. Мало-помалу силы слабеют; он не может уже
идти сорок вёрст за возом
в город и не выносит тяжелой
работы. Старческое недомогание обступает со всех сторон; он долго перемогает себя, но наконец влезает на печь и замолкает.
Сенокос обыкновенно убирается помочью; но между этою помочью и тою, которую устраивает хозяйственный мужичок, существует громадная разница. Мужичок приглашает таких же хозяйственных мужиков-соседей, как он сам;
работа у них кипит, потому что они взаимно друг с другом чередуются. Нынешнее воскресенье у него помочь;
в следующий праздничный день он сам
идет на помочь к соседу. Священник обращается за помочью ко всему миру; все обещают, а назавтра добрая половила не явится.
Народ собрался разнокалиберный,
работа идет вяло. Поп сам
в первой косе
идет, но прихожане не торопятся, смотрят на солнышко и часа через полтора уже намекают, что обедать пора. Уж обнесли однажды по стакану водки и по ломтю хлеба с солью — приходится по другому обнести, лишь бы отдалить час обеда. Но
работа даже и после этого
идет всё вялее и вялее; некоторые и косы побросали.
— Да, но без
работы скверно; не знаешь, куда деваться.
В нумере у себя сидеть, сложивши руки, — тоска! На улицу выйдешь — еще пуще тоска! Словно улица-то новая;
в обыкновенное время
идешь и не примечаешь, а тут вдруг… магазины, экипажи, народ… К товарке одной — вместе работаем — иногда захожу, да и она уж одичала. Посидим, помолчим и разойдемся.
А там еще одежда, белье — ведь на частную
работу или на урок не
пойдешь засуча рукава
в ситцевом платье, как ходит
в лавочку домовитая хозяйка, которая сама стоит на страже своего очага.
В мае Ольга Васильевна начала ходить
в поле, где
шла пахота и начался посев ярового.
Работа заинтересовала ее; она присматривалась, как управляющий распоряжался, ходил по пашне, тыкал палкою
в вывороченные сохой комья земли, делал работникам выговоры и проч.; ей хотелось и самой что-нибудь узнать, чему-нибудь научиться. На вопросы ее управляющий отвечал как мог, но при этом лицо его выражало такое недоумение, как будто он хотел сказать: ты-то каким образом сюда попала?
— Да уж в работниках не будете иметь недостатку. У нас целые деревни
пойдут в работы: бесхлебье такое, что и не запомним. Уж вот беда-то, что не хотите нас совсем взять, а отслужили бы верою вам, ей-богу, отслужили. У вас всякому уму научишься, Константин Федорович. Так прикажите принять в последний раз.
Неточные совпадения
Что шаг, то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая и странная //
Работа всюду
шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. //
В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А было их до пропасти!
До первых чисел июля все
шло самым лучшим образом. Перепадали дожди, и притом такие тихие, теплые и благовременные, что все растущее с неимоверною быстротой поднималось
в росте, наливалось и зрело, словно волшебством двинутое из недр земли. Но потом началась жара и сухмень, что также было весьма благоприятно, потому что наступала рабочая пора. Граждане радовались, надеялись на обильный урожай и спешили с
работами.
Появлялись новые партии рабочих, которые, как цвет папоротника, где-то таинственно нарастали, чтобы немедленно же исчезнуть
в пучине водоворота. Наконец привели и предводителя, который один
в целом городе считал себя свободным от
работ, и стали толкать его
в реку. Однако предводитель
пошел не сразу, но протестовал и сослался на какие-то права.
С вечера Константин Левин
пошел в контору, сделал распоряжение о
работах и
послал по деревням вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить Калиновый луг, самый большой и лучший.
Не понимая, что это и откуда,
в середине
работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам. Он взглянул на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая, тяжелая туча, и
шел крупный дождь. Одни мужики
пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.