Неточные совпадения
Но скорее всего, даже"рассмотрения"никакого мы с вами не дождемся. Забыли об нас, мой друг, просто забыли — и все тут. А ежели не забыли, то, не истребовав объяснения, простили. Или же (тоже не истребовав объяснения) записали в книгу живота и при сем имеют в виду… Вот в
скольких смыслах может
быть обеспечено наше будущее существование. Не скрою от вас, что из них самый невыгодный смысл — третий. Но ведь как хотите, а мы его заслужили.
Сколько мы, литераторы, волновались: нужно-де ясные насчет книгопечатания законы издать! Только я один говорил: и без них хорошо! По-моему и вышло: коли хорошо, так и без законов хорошо! А вот теперь посидим да помолчим — смотришь, и законы
будут. Да такие ясные, что небо с овчинку покажется. Ах, господа, господа! представляю себе, как вам
будет лестно, когда вас,"по правилу", начнут в три кнута жарить!
Вот если бы мы
были простые тати — слова нет, я бы и сам скорого суда запросил. Но ведь мы, тетенька,"разбойники печати"… Ах, голубушка! произношу я эту несносную кличку и всякий раз думаю:
сколько нужно
было накопить в душе гною, каким нужно
было сознавать себя негодяем, чтобы таким прозвищем стошнило!
Но, может
быть, вы скажете: урядники-то могли бы возникнуть и независимо от errare humanum est… Совершенно с вами согласен. Как могли бы возникнуть? — да так, как-нибудь. Тут"тяп", там"ляп" — смотришь, ан и"карабь". В ляповую пору да в типовых головах такие ли предприятия зарождаются! А
сколько мы липовых пор пережили!
сколько типовых голов перевидели!
И так я
был счастлив, голубушка, что мог хоть сколько-нибудь поправить свою репутацию в глазах этих могущественных людей!
Федосьюшка закручинилась и уронила слезу. Я хотел
было эту слезу залучить в пузырек, чтобы потом подвергнуть ее химическому разложению и определить,
сколько в ней частиц семейного союза содержится и
сколько других примесей, но, к сожалению, она торопливо отерла глаза и продолжала свое повествование.
Шутка сказать, и до сих пор еще раздаются обвинения в"бреднях", а
сколько уже лет минуло с тех пор, как эти бредни
были да
быльем поросли?
— Помилуйте, да это факт! Об этом и в"Трудах комиссии несведения концов"записано. У них земля — камень, а у нас — на сажень чернозем, да говорят, что в крайнем случае и еще сажень на пять
будет! Тут
сколько добра-то?
У разносчика
был лоток с апельсинами, сто из них он продал, два сам съел, три (с пятнышками) бедным мальчикам роздал, а пять подарил околоточному —
сколько всех апельсинов
было?
Но этим не удовольствовались. Чтоб окончательно убедиться в правах Задеки на звание"сведущего человека", налили в стакан понемногу (но не поровну) каждый из двадцати водок и заставили его
выпить эту смесь.
Выпивши, он обязывался определить,
сколько в предложенной смеси находится процентов каждого сорта водки. И определил.
Но поповский сын не дождался объявления этой резолюции: существование его
было уже отравлено. Преемственное посещение блюдущих возымело влияние не столько на него,
сколько на окружающую среду. Кабатчик первый произнес слово: сицилист, а за ним то же слово стали повторять и мужички. Сначала произносили его нерешительно, но потом, с каждым днем, всё ходчее и ходчее. А наконец, и девки перестали припускать поповского сына в хоровод. Не для кого стало и кудри по праздникам расчесывать.
Много также было других чинов полковых: обозных, войсковых товарищей, полковых писарей и с ними пеших и конных отрядов; почти столько же,
сколько было рейстровых козаков, набралось охочекомонных и вольных.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может
быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами,
сколько честностью и порядком.
И
был сначала тихонький: // «Платите
сколько можете».
Пей даром
сколько вздумаешь — // На славу угостим!..» // Таким речам неслыханным // Смеялись люди трезвые, // А пьяные да умные // Чуть не плевали в бороду // Ретивым крикунам.
А
был другой — допытывал, // На
сколько в день сработаешь, // По малу ли, по многу ли // Кусков пихаешь в рот?
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу,
сколько в свете
быть возможно.