Неточные совпадения
Или ее, за добра
ума, теперь же
в Малиновец увезти? — вдруг
возникает вопрос, но на первый раз он не задерживается
в мозгу и уступает место другим предположениям.
Была ли вполне откровенна Мавруша с мужем — неизвестно, но, во всяком случае, Павел подозревал, что
в уме ее зреет какое-то решение, которое ни для нее, ни для него не предвещает ничего доброго; естественно, что по этому поводу между ними
возникали даже ссоры.
В сущности, однако ж, в том положении, в каком он находился, если бы и
возникли в уме его эти вопросы, они были бы лишними или, лучше сказать, только измучили бы его, затемнили бы вконец тот луч, который хоть на время осветил и согрел его существование. Все равно, ему ни идти никуда не придется, ни задачи никакой выполнить не предстоит. Перед ним широко раскрыта дверь в темное царство смерти — это единственное ясное разрешение новых стремлений, которые волнуют его.
Одну из таких причин, между прочим, представляет то разноречие, которое
возникает в уме, когда начинаешь применять слово «выгода» к слову «труд».
Что-то знакомое казалось ему в чертах ее смуглого, коричневого лица и особенно в выражении ее черных глаз. «Где я видел ее или схожую с ней?» —
возник в уме его вопрос да так и засел гвоздем в голове. Он указал казакам накормить бабу, коли есть ей охота.
Неточные совпадения
Она очень легко убеждалась, что Константин Леонтьев такой же революционер, как Михаил Бакунин, и ее похвалы
уму и знаниям Клима довольно быстро приучили его смотреть на нее, как на оселок, об который он заостряет свои мысли. Но являлись моменты и разноречий с нею, первый
возник на дебюте Алины Телепневой
в «Прекрасной Елене».
Вот и комнатка: с другом, бывало, // Здесь мы жили
умом и душой. // Много дум золотых
возникало //
В этой комнатке прежней порой.
Помнится,
в то время образ женщины, призрак женской любви почти никогда не
возникал определенными очертаниями
в моем
уме; но во всем, что я думал, во всем, что я ощущал, таилось полусознанное, стыдливое предчувствие чего-то нового, несказанно сладкого, женского…
Болит не потому, чтоб ежовые рукавицы оставили
в его
уме неизгладимо благодарные воспоминания, а потому что вслед за вопросом о том, куда девались эти рукавицы,
в его
уме возникает и другой вопрос: да полно, нужны ли они?
Поле, дорога, звон проволоки, зной и обрывки ленивых мыслей тянутся, как облака, друг за другом… Путаются, сливаются. Опять прошлое, потом туман, из которого выплывает кусок тракта, обсаженного березками. Полотно заросло травой, пыльная узкая лента как-то осторожно жмется то к одной стороне, то к другой, — видно, что весной здесь езда самая горькая… И
в уме Семена Афанасьевича
возникает вдруг четверостишие старого «земского поэта»: