Тина эта питала прошлое, обеспечивала настоящее и будущее — как отказаться от того, что исстари служило регулятором всех поступков, составляло основу всего существования? как, вместо довольства и обеспечения, представить себе
такой порядок, который должен в самом корне подсечь прочно сложившийся обиход, погубить все надежды?
Неточные совпадения
Она запирает дверь на ключ, присаживается к большому письменному столу и придвигает денежный ящик, который постоянно стоит на столе, против изголовья барыниной постели,
так, чтоб всегда иметь его в глазах. В денежном ящике, кроме денег, хранится и деловая корреспонденция, которая содержится Анной Павловной в большом
порядке. Переписка с каждой вотчиной завязана в особенную пачку;
такие же особые пачки посвящены переписке с судами, с опекунским советом, с старшими детьми и т. д.
Все это очень кстати случилось как раз во время великого поста, и хотя великопостные дни, в смысле крепостной страды и заведенных
порядков, ничем не отличались в нашем доме от обыкновенных дней, кроме того, что господа кушали «грибное», но все-таки как будто становилось посмирнее.
Но этого мало: даже собственные крестьяне некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода в ее владение они точно
так же, как и крестьяне других частей, ежегодно посылали выборных, которые сообща и установляли на весь год площадный обиход. Сохранения этого
порядка они домогались и теперь,
так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить свое помещичье право.
Делили сначала богатые дворы, потом средние и, наконец, бедные, распространяя этот
порядок не только на село, но и на деревни,
так что во всякой деревне у каждого попа были свои прихожане.
Ими, конечно, дорожили больше («дай ему плюху, а он тебе целую штуку материи испортит!»), но скорее на словах, чем на деле,
так как основные
порядки (пища, помещение и проч.) были установлены одни для всех, а следовательно, и они участвовали в общей невзгоде наряду с прочими «дармоедами».
А
так как и без того в основе установившихся
порядков лежало безусловное повиновение, во имя которого только и разрешалось дышать, то всем становилось как будто легче при напоминании, что удручающие вериги рабства не были действием фаталистического озорства, но представляли собой временное испытание, в конце которого обещалось воссияние в присносущем небесном свете.
Вообще никакой личной инициативы не знал, ничего, кроме заведенного,
так сказать, вошедшего ему в плоть и кровь
порядка и действительно случайного стороннего импульса.
За это его
порядком трепали; а
так как, сверх того, он бил много посуды и вообще «озорничал», то от времени до времени призывали старика Сергеича и заставляли сечь сына розгами.
Наезды эти производили в доме невообразимую суматоху; но последняя уже сделалась как бы потребностью праздной жизни,
так что не она действовала угнетающим образом на нервы, а
порядок и тишина.
К счастью, бабушкин выбор был хорош, и староста, действительно, оказался честным человеком.
Так что при молодом барине хозяйство пошло тем же
порядком, как и при старухе бабушке. Доходов получалось с имения немного, но для одинокого человека, который особенных требований не предъявлял, вполне достаточно. Валентин Осипыч нашел даже возможным отделять частичку из этих доходов, чтобы зимой погостить месяц или два в Москве и отдохнуть от назойливой сутолоки родного захолустья.
При стариках (оба, и отец и мать, были пьяненькие) хозяйство пришло в упадок,
так что надо было совсем новые
порядки завести.
Так что ежели дело не совсем приходило в упадок, то именно благодаря тому, что сами дворовые поддерживали установившиеся
порядки.
Но, во всяком случае, за пределы захолустной мурьи он не выходил, во-первых, потому, что у него не было достаточной подготовки для оценки явлений высшего
порядка, а во-вторых, и потому, что круг этих последних был
так прочно замкнут, что не только в захолустья, но и повыше ничего оттуда не проникало.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено,
такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Через две минуты Настасья воротилась с супом и объявила, что сейчас и чай будет. К супу явились две ложки, две тарелки и весь прибор: солонка, перечница, горчица для говядины и прочее, чего прежде, в
таком порядке, уже давно не бывало. Скатерть была чистая.
Но обед и ужин не обеспечивали нам крова на приближавшийся вечер и ночь. Мы пошли заглядывать в строения: в одном лавка с товарами, но запертая. Здесь еще пока
такой порядок торговли, что покупатель отыщет купца, тот отопрет лавку, отмеряет или отрежет товар и потом запрет лавку опять. В другом здании кто-то помещается: есть и постель, и домашние принадлежности, даже тараканы, но нет печей. Третий, четвертый домы битком набиты или обитателями местечка, или опередившими нас товарищами.
Неточные совпадения
Городничий. А
так, посмотрите, какое у нас течение дел…
порядок какой…
Я, кажется, всхрапнул
порядком. Откуда они набрали
таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка
такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится
такая жизнь.
Чуть дело не разладилось. // Да Климка Лавин выручил: // «А вы бурмистром сделайте // Меня! Я удовольствую // И старика, и вас. // Бог приберет Последыша // Скоренько, а у вотчины // Останутся луга. //
Так будем мы начальствовать, //
Такие мы строжайшие //
Порядки заведем, // Что надорвет животики // Вся вотчина… Увидите!»
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года,
так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним
порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
— А кто сплошал, и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! //
Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, //
Так смех и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»