Неточные совпадения
Мы делали все, что делают молодые светские шалопаи, чувствующие себя в охоте: нанимали тройки, покупали конфеты и букеты, лгали, хвастались, катались на лихачах и декламировали эротические стихи. И все от нас были в восхищении, все
говорили: да, теперь
уж совсем ясно, что это — люди благонамеренные
не токмо за страх, но и за совесть!
Я было приложил
уж руку к сердцу, чтоб отвечать, что всего довольно и ни в чем никакой надобности
не ощущается: вот только посквернословить разве… Но, к счастию, Иван Тимофеич сделал знак рукой, что моя речь впереди, а покамест он желает
говорить один.
— Друзья!
не растравляйте старых, но
не заживших еще ран! — обратился он к нам совершенно растроганный, — дочь, о которой вы
говорите, дочь, которая была украшением балов Марцинкевича, — ее
уже нет!
— Собственно
говоря, ведь двоеженство само по себе подлог, — скромно заметил я, —
не будет ли, стало быть,
уж чересчур однообразно — non bis in idem [Никто
не должен дважды отвечать за одно и то же.] — ежели мы, совершив один подлог, сейчас же приступим к совершению еще другого, и притом простейшего?
—
Не дело ты
говоришь, Иван Тимофеич, — сказал он резонно, — во-первых, Балалайке
уж двести рублей задано, а вовторых, у нас вперед так условлено, чтоб непременно быть двоеженству. А я вот что сделаю: сейчас к нему сам поеду, и
не я буду, если через двадцать минут на трензеле его сюда
не приведу.
Тогда начали рассуждать о том, где деньги спрятаны и как их оттуда достать. Надеялись, что Парамонов пойдет дальше по пути откровенности, но он
уж спохватился и скорчил такую мину, как будто и знать
не знает, чье мясо кошка съела. Тогда возложили упование на бога и перешли к изобретениям девятнадцатого века.
Говорили про пароходы и паровозы, про телеграфы и телефоны, про стеарин, парафин, олеин и керосин и во всем видели руку провидения, явно России благодеющего.
— А ежели всех постигает такая участь, так и мы от миру
не прочь. Я
уж Фаинушку спрашивал: пойдешь ты за мною в народ? — Хоть на край света!
говорит. Для науки, любезный друг, и в холодной посидеть можно!
— А я об чем же
говорю! Почему? как? Ежели есть причина — любопытствуйте! а коли нет причины… право,
уж и
не знаю! Ведь я это
не от себя… мне что! По-моему, чем больше любопытствующих, тем лучше! Но времена нынче… и притом Вздошников!
Помилуйте,
говорю, вы только железный путь нам выстройте, а
уж там сами собой предметы объявятся…
не понимают!
— Потому что наше вино сурьезное, — в один голос
говорили приказчики, да и обойдется дешевле, потому что мы его на всяком месте сделать можем. Агличин, примерно, за свою бутылку рубль просит, а мы полтинник возьмем; он семь гривен, а мы — сорок копеечек. Мы, сударь, лучше у себя дома лишних десять копеечек накинем, нежели против агличина сплоховать! Сунься-ко он в ту пору с своей малагой — мы ему нос-то утрем! Задаром товар отдадим, а
уж своих
не сконфузим!
Не говоря об Ярославле, которого лафиты, подправленные черникой и сандалом, могут смело соперничать с фирмой Oldekopp Marillac — во многих мелких уездных городах (как, например, в Крапивне, Саранске, Лукоянове и проч.), где доселе производился только навоз, положено прочное основание виноделию, которое до известной степени
уже и конкурирует с кашинским и ярославским.
Ну, она видит, что с меня взятки гладки, и
говорит:"вот ты по доносчицкой части состоишь, целый день без ума квакаешь, а
не видишь, что у тебя под носом делается — пискари-то ведь
уж скоро остатние от вас уплывут".
Далее вы будете свидетельствовать
уж по слуху, а в практике кашинского окружного суда установился прецедент:"
не всякому слуху верь"… кажется, я так
говорю, господа?
Мина Праздников
уже целых шесть недель проживал в усадьбе и все
говорил, что Мошка еще
не готов.
Куда спешить? — мы и сами, признаться,
не отдавали себе отчета. Предприняв подвиг самосохранения и
не имея при этом иного руководителя, кроме испуга, мы очень скоро очутились в таком водовороте шкурных демонстраций, что и сами перестали понимать, где мы находимся. Мы инстинктивно
говорили себе только одно: спасаться надо! спешить! И без оглядки куда-то погружались и все никак
не могли нащупать дна… А между тем дно было
уже почти под ногами, сплошь вымощенное статьями уголовного кодекса…
— Зато по женской части — малина!
Не успеешь, бывало! мигнуть ординарцу: как бы, братец, баядерочку промыслить — глядь, а
уж она, бестия, тут как тут! Тело смуглое, точно постным маслом вымазанное, груди — как голенища, а в руках — бубен!"Эй, жги,
говори!" — ни дать ни взять как в Москве, в Грузинах.
В коротких, но определительных словах изъяснил, что уже издавна ездит он по России, побуждаемый и потребностями, и любознательностью; что государство наше преизобилует предметами замечательными,
не говоря уже о красоте мест, обилии промыслов и разнообразии почв; что он увлекся картинностью местоположенья его деревни; что, несмотря, однако же, на картинность местоположенья, он не дерзнул бы никак обеспокоить его неуместным заездом своим, если бы не случилось что-то в бричке его, требующее руки помощи со стороны кузнецов и мастеров; что при всем том, однако же, если бы даже и ничего не случилось в его бричке, он бы не мог отказать себе в удовольствии засвидетельствовать ему лично свое почтенье.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я
уж не помню твоих глупых счетов.
Говори, сколько там?
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович
уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
«На что,
говорит, тебе муж? он
уж тебе
не годится».
Купцы. Ей-богу! такого никто
не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть,
не то
уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет
уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец
не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и
уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем
не нуждается; нет, ему еще подавай:
говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего
не могу сказать. Да и странно
говорить: нет человека, который бы за собою
не имел каких-нибудь грехов. Это
уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого
говорят.