Одевались на маскарад Варвара и Грушина вместе у Грушиной. Наряд у Грушиной вышел чересчур легок:
голые руки и плечи, голая спина, голая грудь, ноги в легоньких туфельках, без чулок, голые до колен, и легкая одежда из белого полотна с красною обшивкою, прямо на голое тело, — одежда коротенькая, но зато широкая, со множеством складок. Варвара сказала, ухмыляясь...
Верига отошел. Толпа ворвалась в столовую, потом в кухню, — искали гейшу, но уже не нашли. Бенгальский бегом пронес гейшу через столовую в кухню. Она спокойно лежала на его руках и молчала. Бенгальскому казалось, что он слышит сильный перебой гейшина сердца. На ее
голых руках, крепко сжавшихся, он заметил несколько царапинок и около локтя синевато-желтое пятно от ушиба. Взволнованным голосом Бенгальский сказал толпившейся на кухне челяди...
Неточные совпадения
Передонов и Ершова обнялись и пустились в пляс по траве кругом груши. Лицо у Передонова попрежнему оставалось тупым и не выражало ничего. Механически, как на неживом, прыгали на его носу золотые очки и короткие волосы на его
голове. Ершова повизгивала, покрикивала, помахивала
руками и вся шаталась.
Меж тем Нартанович, не торопясь, привязал сына к скамейке, —
руки затянул над
головой ремнем, ноги в щиколотках обвел каждую отдельно веревкой и притянул их к скамейке порознь, раздвинув их, одну к одному краю скамьи, другую — к другому, и еще веревкой привязал его по пояснице.
Семен Григорьевич Миньчуков, мужчина длинный, плотный, черноволосый, с облезлыми по середине
головы волосами, держался слегка сгибаясь,
руки вниз, пальцы грабельками. Он часто улыбался с таким видом, точно сейчас съел что-то запрещенное, но приятное и теперь облизывался. Губы у него ярко-красные, толстые, нос мясистый, лицо вожделяющее, усердное и глупое.
Людмила, изогнувшись кошачьим движением, погладила Сашу по
голове. Он засмеялся застенчиво и звонко, увернулся из-под
руки и убежал к себе в комнату.
— А, да что говорить, все это — ерунда Передоновская, — сказала Дарья, махнув
рукою, и призадумалась минутку, опершись локтями на стол и склонив
голову. — Спеть лучше, — сказала она и запела пронзительно громко.
Они обещали ей награды, в
руках их звенели ключи, на
головах развевались венчальные покрывала.
— Носите палочку в
руках, палочку, вот вам и знак учительского звания, — посоветовал Богданов, покачивая
головою.
Людмила крепко держала его за
руку и дрожащею
рукою похлопывала по его
голой спине, заглядывая в его потупленные, странно-мерцающие под синевато-черными ресницами глаза.
Саша, стыдливо ежась
голыми плечами, попытался надеть рубашку, но она только комкалась, трещала под его дрожащими
руками, и никак было не всунуть
руки в рукава. Саша схватился за блузу, — пусть уж рубашка так пока остается.
При декольтированном корсаже
голые Сашины
руки, полные и нежно-округленные, и его круглые плечи казались очень красивыми.
Собралась и Варвара в маскарад. Купила маску с глупою рожею, а за костюмом дело не стало, — нарядилась кухаркою. Повесила к поясу уполовник, на
голову вздела черный чепец,
руки открыла выше локтя и густо их нарумянила, — кухарка же прямо от плиты, — и костюм готов. Дадут приз — хорошо, не дадут — не надобно.
Он махал
руками, прыгал и ходил гимнастическим шагом, вынося далеко вперед сильно согнутое
голое колено.
Он молча вышел из двери и тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей войти к нему. Она была точно такая же, какою он видел ее в Москве; то же шерстяное платье и
голые руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая
голову руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
Неточные совпадения
Городничий посередине в виде столба, с распростертыми
руками и закинутою назад
головою.
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув
рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или
головою сахару… Ну, ступай с богом!
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший
голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными
руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями
рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
Стану я
руки убийством марать, // Нет, не тебе умирать!» // Яков на сосну высокую прянул, // Вожжи в вершине ее укрепил, // Перекрестился, на солнышко глянул, //
Голову в петлю — и ноги спустил!..
На минуту Боголепов призадумался, как будто ему еще нужно было старый хмель из
головы вышибить. Но это было раздумье мгновенное. Вслед за тем он торопливо вынул из чернильницы перо, обсосал его, сплюнул, вцепился левой
рукою в правую и начал строчить: