Неточные совпадения
— Пить — пил, ежели
на берегу, но только с рассудком. А
на другой год старший офицер его в старшие марсовые произвел, а когда в командиры вышел, — к себе
на судно взял… И до сих пор его не
оставил: Кирюшкин
на евойной даче сторожем. Вот оно что доброе слово делает… А ты говоришь, никак невозможно! — заключил Бастрюков.
Точно такие же впечатления переживал и Володя. Несмотря
на то что он старался не поддаваться скуке и добросовестно занимался, много читал и не
оставлял занятий с матросами, все-таки находили минуты хандры и неодолимого желания перелететь в Офицерскую и быть со своими… Длинный переход с вечно одними и теми же впечатлениями, в обществе одних и тех же лиц казался ему под конец утомительным. И ему, как и всем, хотелось
берега,
берега.
— Ну, едемте, Ашанин, — проговорил доктор
на следующий день. — Уж я
оставил малайскую лодку. К чему беспокоить даром людей и брать с корвета шлюпку! — прибавил милейший доктор, обычный спутник Ашанина при съездах
на берег, так как оба они любили осматривать посещаемые ими места основательно, а не знакомиться с ними только по ресторанам да разным увеселительным местам, как знакомились многие (если не большинство) из их товарищей.
В эту минуту он забыл все
на свете, даже своего маленького сынка-сиротку, которого он
оставил в Кронштадте и ради которого отказывает себе в удовольствиях, редко съезжает
на берег и копит деньги.
Все
на корвете торопились, чтобы быть готовыми к уходу к назначенному сроку. Работы по тяге такелажа шли быстро, и оба боцмана и старший офицер Андрей Николаевич с раннего утра до позднего вечера не
оставляли палубы. Ревизор Первушин все время пропадал
на берегу, закупая провизию и уголь и поторапливая их доставкой. Наконец к концу пятого дня все было готово, и вечером же «Коршун» вышел из Гонконга, направляясь
на далекий Север.
Я стал говорить, что касатка мертва и потому совершенно неопасна, но они ответили мне, что Тэму может прикидываться мертвым,
оставлять на берегу свою внешнюю оболочку, превращаться в наземных зверей и даже в неодушевленные предметы.
— Как холодно! Боже мой, как холодно! Так, вероятно, когда уезжают ночью рыбаки,
оставив на берегу тлеющий костер, из темной глубины моря вылезает нечто, подползает к огню, смотрит на него пристально и дико, тянется к нему всеми членами своими и бормочет жалобно и хрипло:
И она рассказала ему тот план, который она придумала сегодня ночью. План был такой: он, Мигурский, уйдет из дома вечером и
оставит на берегу Урала свою шинель и на шинели письмо, в котором напишет, что лишает себя жизни. Поймут, что он утопился. Будут искать тело, будут посылать бумаги. А он спрячется. Она так спрячет его, что никто не найдет. Можно будет прожить так хоть месяц. А когда все уляжется, они убегут.
Неточные совпадения
— «Лети-ка, Летика», — сказал я себе, — быстро заговорил он, — когда я с кабельного мола увидел, как танцуют вокруг брашпиля наши ребята, поплевывая в ладони. У меня глаз, как у орла. И я полетел; я так дышал
на лодочника, что человек вспотел от волнения. Капитан, вы хотели
оставить меня
на берегу?
Когда мы предложили
оставлять стулья
на берегу, в доме губернатора, его превосходительство — и руками и ногами против этого.
Море уже отзывалось землей, несло
на себе ее следы; бешено кидаясь
на берега, оно
оставляет рыб, ракушки и уносит песок, землю и прочее.
Мы пока кончили водяное странствие. Сегодня сделали последнюю станцию. Я опять целый день любовался
на трех станциях природной каменной набережной из плитняка. Ежели б такая была в Петербурге или в другой столице, искусству нечего было бы прибавлять, разве чугунную решетку. Река, разливаясь,
оставляет по себе след, кладя слоями легкие заметки. Особенно хороши эти заметки
на глинистом
берегу. Глина крепка, и слои — как ступени: издали весь
берег похож
на деревянную лестницу.
Якуты стригутся, как мы,
оставляя сзади за ушами две тонкие пряди длинных волос, — вероятно, последний, отдаленный намек
на свои родственные связи с той тесной толпой народа, которая из Средней Азии разбрелась до
берегов Восточного океана.