Неточные совпадения
— Готов на своей правде крест целовать,
государь;
кладу голову порукой в речах моих!
— Не поздно,
государь, — сказал Годунов, возвращаясь в палату. — Я велел подождать казнить Серебряного. На милость образца нет,
государь; а мне ведомо, что ты милостив, что иной раз и присудишь и простишь виноватого. Только уже Серебряный
положил голову на плаху, палач, снём кафтан, засуча рукава, ждет твоего царского веления!
—
Государь, не вели мужику на холопа твоего порухи
класть! — воскликнул он. — Я твоей царской милости честно в опричниках служу и сроду еще на ослопах не бился!
— Как же мне потешать тебя,
государь? — спросил он,
положив локти на стол, глядя прямо в очи Ивану Васильевичу. — Мудрен ты стал на потехи, ничем не удивишь тебя! Каких шуток не перешучено на Руси, с тех пор как ты государишь! Потешался ты, когда был еще отроком и конем давил народ на улицах; потешался ты, когда на охоте велел псарям князя Шуйского зарезать; потешался, когда выборные люди из Пскова пришли плакаться тебе на твоего наместника, а ты приказал им горячею смолою бороды палить!
Неточные совпадения
— Я же
полагаю, что
государю нашему необходимо придется вспомнить пример прадеда своего и жестоко показать всю силу власти, как это было показано Николаем Павловичем четырнадцатого декабря тысяча восемьсот двадцать пятого года на Сенатской площади Санкт-Петербурга-с!
«Если только оно попадет в руки
государя, оно может возбудить неприятные вопросы и недоразумения», подумал он, дочитав прошение. И,
положив его на стол, позвонил и приказал просить Нехлюдова.
— Нет, выпозвольте. Во-первых, я говорю по-французски не хуже вас, а по-немецки даже лучше; во-вторых, я три года провел за границей: в одном Берлине прожил восемь месяцев. Я Гегеля изучил, милостивый
государь, знаю Гете наизусть; сверх того, я долго был влюблен в дочь германского профессора и женился дома на чахоточной барышне, лысой, но весьма замечательной личности. Стало быть, я вашего поля ягода; я не степняк, как вы
полагаете… Я тоже заеден рефлексией, и непосредственного нет во мне ничего.
Вы в этом отношении заблуждались,
государь мой,
полагая, будто Рахметов выведен, собственно, для произнесения приговора о Вере Павловне и Лопухове.
Вот, милостивый
государь мой, все, что мог я припомнить касательно образа жизни, занятий, нрава и наружности покойного соседа и приятеля моего. Но в случае, если заблагорассудите сделать из сего моего письма какое-либо употребление, всепокорнейше прошу никак имени моего не упоминать; ибо хотя я весьма уважаю и люблю сочинителей, но в сие звание вступить
полагаю излишним и в мои лета неприличным. С истинным моим почтением и проч.