Неточные совпадения
— А эта женщина, — перебил его Николай Левин, указывая на нее, — моя подруга жизни, Марья Николаевна. Я взял ее из дома, — и он дернулся шеей, говоря это. — Но люблю ее и уважаю и всех, кто меня хочет знать, — прибавил он, возвышая голос и хмурясь, — прошу любить и уважать ее. Она всё равно что моя жена, всё равно. Так вот, ты знаешь, с кем
имеешь дело. И если думаешь, что ты унизишься, так вот
Бог, а вот порог.
— Входить во все подробности твоих чувств я не
имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно. Твои чувства — это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред
Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана не людьми, а
Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
— Молитесь
Богу и просите Его. Даже святые отцы
имели сомнения и просили
Бога об утверждении своей веры. Дьявол
имеет большую силу, и мы не должны поддаваться ему. Молитесь
Богу, просите Его. Молитесь
Богу, — повторил он поспешно.
— Я не понимаю, как они могут так грубо ошибаться. Христос уже
имеет свое определенное воплощение в искусстве великих стариков. Стало быть, если они хотят изображать не
Бога, а революционера или мудреца, то пусть из истории берут Сократа, Франклина, Шарлоту Корде, но только не Христа. Они берут то самое лицо, которое нельзя брать для искусства, а потом…
— Но любовь ли это, друг мой? Искренно ли это? Положим, вы простили, вы прощаете… но
имеем ли мы право действовать на душу этого ангела? Он считает ее умершею. Он молится за нее и просит
Бога простить ее грехи… И так лучше. А тут что он будет думать?
«Что бы я был такое и как бы прожил свою жизнь, если б не
имел этих верований, не знал, что надо жить для
Бога, а не для своих нужд? Я бы грабил, лгал, убивал. Ничего из того, что составляет главные радости моей жизни, не существовало бы для меня». И, делая самые большие усилия воображения, он всё-таки не мог представить себе того зверского существа, которое бы был он сам, если бы не знал того, для чего он жил.
— Вот, ей
Богу, ни малейшего понятия не
имею! — с громким смехом сказал Катавасов.
Но истина одна, а стало быть, только единый из народов и может
иметь бога истинного, хотя бы остальные народы и имели своих особых и великих богов.
— Слушай слова мои, это тебе годится! Кириллов — двое было, оба — епископы; один — александрийской, другой — ерусалимской. Первый ратоборствовал супроти окаянного еретика Нестория, который учил похабно, что-де Богородица человек есть, а посему — не
имела бога родить, но родила человека же, именем и делами Христа, сиречь — спасителя миру; стало быть, надо ее называть не Богородица, а христородица, — понял? Это названо — ересь! Ерусалимской же Кирилл боролся против Ария-еретика…
— Запечатлей в сердце своем слова Писания, которые сказал сыну своему праведник, отправляя его в путь. «
Имей Бога в сердцеи перед очами, береги себя, чтобы добровольно не впасть в грех». Со слезами провожают тебя твои родные; дай Бог, чтобы им не пришлось плакать, встречая тебя. Ты прекрасный, едва распустившийся цветок, Ольга; да благословит тебя Господь и да сохранит Он тебя такой же чистой и прекрасной.
гии: хотя религия стремится
иметь Бога как «всяческая во всех», слить трансцендентное и имманентное воедино и тем преодолеть их взаимную полярность, но она и возникает именно из этой напряженности и существует только ею и вместе с нею, и в этом смысле религия есть некоторое переходное состояние — она сама стремится себя преодолеть, сама ощущает себя «ветхим заветом».
Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не
имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим
богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна,
имею честь поздравить! Дай
бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает рукою), чтоб можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина и Цыфиркина). Вот и учители! Митрофанушка мой ни днем, ни ночью покою не
имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет
Бог быть его женою.
И еще скажу: летопись сию преемственно слагали четыре архивариуса: Мишка Тряпичкин, да Мишка Тряпичкин другой, да Митька Смирномордов, да я, смиренный Павлушка, Маслобойников сын. Причем единую
имели опаску, дабы не попали наши тетрадки к г. Бартеневу и дабы не напечатал он их в своем «Архиве». А затем
богу слава и разглагольствию моему конец.
— Вас может только наградить один
Бог за такую службу, Афанасий Васильевич. А я вам не скажу ни одного слова, потому что, — вы сами можете чувствовать, — всякое слово тут бессильно. Но позвольте мне одно сказать насчет той просьбы. Скажите сами:
имею ли я право оставить это дело без внимания и справедливо ли, честно ли с моей стороны будет простить мерзавцев.