Неточные совпадения
Степана Аркадьича не только
любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность, но в нем, в его красивой, светлой наружности, блестящих глазах, черных бровях, волосах, белизне и румянце лица, было что-то физически действовавшее дружелюбно и весело на
людей, встречавшихся с ним.
Сама же таинственная прелестная Кити не могла
любить такого некрасивого, каким он считал себя,
человека и, главное, такого простого, ничем не выдающегося
человека.
Некрасивого, доброго
человека, каким он себя считал, можно, полагал он,
любить как приятеля, но чтобы быть любимым тою любовью, какою он сам
любил Кити, нужно было быть красавцем, а главное — особенным
человеком.
Слыхал он, что женщины часто
любят некрасивых, простых
людей, но не верил этому, потому что судил по себе, так как сам он мог
любить только красивых, таинственных и особенных женщин.
Теперь она верно знала, что он затем и приехал раньше, чтобы застать ее одну и сделать предложение. И тут только в первый раз всё дело представилось ей совсем с другой, новой стороны. Тут только она поняла, что вопрос касается не ее одной, — с кем она будет счастлива и кого она
любит, — но что сию минуту она должна оскорбить
человека, которого она
любит. И оскорбить жестоко… За что? За то, что он, милый,
любит ее, влюблен в нее. Но, делать нечего, так нужно, так должно.
«Это должен быть Вронский», подумал Левин и, чтоб убедиться в этом, взглянул на Кити. Она уже успела взглянуть на Вронского и оглянулась на Левина. И по одному этому взгляду невольно просиявших глаз ее Левин понял, что она
любила этого
человека, понял так же верно, как если б она сказала ему это словами. Но что же это за
человек?
Теперь, — хорошо ли это, дурно ли, — Левин не мог не остаться; ему нужно было узнать, что за
человек был тот, кого она
любила.
Никто, кроме ее самой, не понимал ее положения, никто не знал того, что она вчера отказала
человеку, которого она, может быть,
любила, и отказала потому, что верила в другого.
Левин чувствовал, что брат Николай в душе своей, в самой основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те
люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я
люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
«Всё-таки он хороший
человек, правдивый, добрый и замечательный в своей сфере, — говорила себе Анна, вернувшись к себе, как будто защищая его пред кем-то, кто обвинял его и говорил, что его нельзя
любить. Но что это уши у него так странно выдаются! Или он обстригся?»
— Отчего же вы не
любите мужа? Он такой замечательный
человек, — сказала жена посланника. — Муж говорит, что таких государственных
людей мало в Европе.
— Нет, ты счастливый
человек. Всё, что ты
любишь, у тебя есть. Лошадей
любишь — есть, собаки — есть, охота — есть, хозяйство — есть.
В полку не только
любили Вронского, но его уважали и гордились им, гордились тем, что этот
человек, огромно-богатый, с прекрасным образованием и способностями, с открытою дорогой ко всякого рода успеху и честолюбия и тщеславия, пренебрегал этим всем и из всех жизненных интересов ближе всего принимал к сердцу интересы полка и товарищества.
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может понять этого отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому
человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не
любили, но с отвращением и страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что мать смотрела на него как на лучшего друга.
— Нет, отчего? Я скажу, — просто сказала Варенька и, не дожидаясь ответа, продолжала: — да, это воспоминание, и было тяжелое когда-то. Я
любила одного
человека, и эту вещь я пела ему.
— Да в чем же стыдно? — сказала она. — Ведь вы не могли сказать
человеку, который равнодушен к вам, что вы его
любите?
Он
любил и не
любил народ так же, как и вообще
людей.
Точно так же, как он
любил и хвалил деревенскую жизнь в противоположность той, которой он не
любил, точно так же и народ
любил он в противоположность тому классу
людей, которого он не
любил, и точно так же он знал народ, как что-то противоположное вообще
людям.
— Ну, послушай однако, — нахмурив свое красивое умное лицо, сказал старший брат, — есть границы всему. Это очень хорошо быть чудаком и искренним
человеком и не
любить фальши, — я всё это знаю; но ведь то, что ты говоришь, или не имеет смысла или имеет очень дурной смысл. Как ты находишь неважным, что тот народ, который ты
любишь, как ты уверяешь…
— Если ты признаешь это благом, — сказал Сергей Иванович, — то ты, как честный
человек, не можешь не
любить и не сочувствовать такому делу и потому не желать работать для него.
Левин видел, что так и не найдет он связи жизни этого
человека с его мыслями. Очевидно, ему совершенно было всё равно, к чему приведет его рассуждение; ему нужен был только процесс рассуждения. И ему неприятно было, когда процесс рассуждения заводил его в тупой переулок. Этого только он не
любил и избегал, переводя разговор на что-нибудь приятно-веселое.
Алексей Александрович и прежде не
любил графа Аничкина и всегда расходился с ним во мнениях, но теперь не мог удерживаться от понятной для служащих ненависти
человека, потерпевшего поражение на службе, к
человеку, получившему повышение.
Он сейчас уже и без малейшего усилия исполнял то обещание, которое он дал ей — всегда думать хорошо про всех
людей и всегда всех
любить.
Левин часто замечал при спорах между самыми умными
людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к сознанию того, что то, что они долго бились доказать друг другу, давным давно, с начала спора, было известно им, но что они
любят разное и потому не хотят назвать того, что они
любят, чтобы не быть оспоренными.
Необыкновенно было то, что его все не только
любили, но и все прежде несимпатичные, холодные, равнодушные
люди восхищаясь им, покорялись ему во всем, нежно и деликатно обходились с его чувством и разделяли его убеждение, что он был счастливейшим в мире
человеком, потому что невеста его была верх совершенства.
— Алексей Александрович! Я знаю вас за истинно великодушного
человека, — сказала Бетси, остановившись в маленькой гостиной и особенно крепко пожимая ему еще раз руку. — Я посторонний
человек, но я так
люблю ее и уважаю вас, что я позволяю себе совет. Примите его. Алексей Вронский есть олицетворенная честь, и он уезжает в Ташкент.
«Никакой надобности, — подумала она, — приезжать
человеку проститься с тою женщиной, которую он
любит, для которой хотел погибнуть и погубить себя и которая не может жить без него. Нет никакой надобности!» Она сжала губы и опустила блестящие глаза на его руки с напухшими жилами, которые медленно потирали одна другую.
Но если б этот
человек с куклой пришел и сел пред влюбленным и принялся бы ласкать свою куклу, как влюбленный ласкает ту, которую он
любит, то влюбленному было бы неприятно.
И этот вопрос всегда вызывал в нем другой вопрос — о том, иначе ли чувствуют, иначе ли
любят, иначе ли женятся эти другие
люди, эти Вронские, Облонские… эти камергеры с толстыми икрами.
Кроме того, в девочке всё было еще ожидания, а Сережа был уже почти
человек, и любимый
человек; в нем уже боролись мысли, чувства; он понимал, он
любил, он судил ее, думала она, вспоминая его слова и взгляды.
— Приезжайте обедать ко мне, — решительно сказала Анна, как бы рассердившись на себя за свое смущение, но краснея, как всегда, когда выказывала пред новым
человеком свое положение. — Обед здесь не хорош, но, по крайней мере, вы увидитесь с ним. Алексей изо всех полковых товарищей никого так не
любит, как вас.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше
любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский,
человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
— Я ничего не считаю, — сказала она, — а всегда
любила тебя, а если
любишь, то
любишь всего
человека, какой он есть, а не каким я хочу, чтоб он был.
«Если я так действую на других, на этого семейного, любящего
человека, отчего же он так холоден ко мне?…. и не то что холоден, он
любит меня, я это знаю.
— О, конечно, графиня, — сказал он, — но я думаю, что эти перемены так интимны, что никто, даже самый близкий
человек, не
любит говорить.
Неточные совпадения
Добчинский. Молодой, молодой
человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать
люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
(Раскуривая сигарку.)Почтмейстер, мне кажется, тоже очень хороший
человек. По крайней мере, услужлив. Я
люблю таких
людей.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже
любит. Впрочем, чиновники эти добрые
люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Анна Андреевна. Но только какое тонкое обращение! сейчас можно увидеть столичную штучку. Приемы и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх
люблю таких молодых
людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты
человек умный и не
любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…