Неточные совпадения
— Я приказал прийти в
то воскресенье, а до
тех пор
чтобы не беспокоили вас и себя понапрасну, — сказал он видимо приготовленную фразу.
— Я помню про детей и поэтому всё в мире сделала бы,
чтобы спасти их; но я сама
не знаю, чем я спасу их:
тем ли, что увезу от отца, или
тем, что оставлю с развратным отцом, — да, с развратным отцом… Ну, скажите, после
того… что было, разве возможно нам жить вместе? Разве это возможно? Скажите же, разве это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После
того как мой муж, отец моих детей, входит в любовную связь с гувернанткой своих детей…
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его отца и знали его в рубашечке; другая треть были с ним на «ты», а третья — были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и
тому подобного были все ему приятели и
не могли обойти своего; и Облонскому
не нужно было особенно стараться,
чтобы получить выгодное место; нужно было только
не отказываться,
не завидовать,
не ссориться,
не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и
не делал.
Казалось бы, ничего
не могло быть проще
того,
чтобы ему, хорошей породы, скорее богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет, сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что
не могло быть и мысли о
том,
чтобы другие и она сама признали его достойным ее.
Ему хотелось,
чтобы Левин был весел. Но Левин
не то что был
не весел, он был стеснен. С
тем, что было у него в душе, ему жутко и неловко было в трактире, между кабинетами, где обедали с дамами, среди этой беготни и суетни; эта обстановка бронз, зеркал, газа, Татар — всё это было ему оскорбительно. Он боялся запачкать
то, что переполняло его душу.
— Может быть. Но всё-таки мне дико, так же, как мне дико теперь
то, что мы, деревенские жители, стараемся поскорее наесться,
чтобы быть в состоянии делать свое дело, а мы с тобой стараемся как можно дольше
не наесться и для этого едим устрицы….
— Если ты хочешь мою исповедь относительно этого,
то я скажу тебе, что
не верю,
чтобы тут была драма.
Теперь она верно знала, что он затем и приехал раньше,
чтобы застать ее одну и сделать предложение. И тут только в первый раз всё дело представилось ей совсем с другой, новой стороны. Тут только она поняла, что вопрос касается
не ее одной, — с кем она будет счастлива и кого она любит, — но что сию минуту она должна оскорбить человека, которого она любит. И оскорбить жестоко… За что? За
то, что он, милый, любит ее, влюблен в нее. Но, делать нечего, так нужно, так должно.
— Но я только
того и хотел,
чтобы застать вас одну, — начал он,
не садясь и
не глядя на нее,
чтобы не потерять смелости.
Но в
ту минуту, когда она выговаривала эти слова, она чувствовала, что они несправедливы; она
не только сомневалась в себе, она чувствовала волнение при мысли о Вронском и уезжала скорее, чем хотела, только для
того,
чтобы больше
не встречаться с ним.
— Зачем я еду? — повторил он, глядя ей прямо в глаза. — Вы знаете, я еду для
того,
чтобы быть там, где вы, — сказал он, — я
не могу иначе.
Узнав все новости, Вронский с помощию лакея оделся в мундир и поехал являться. Явившись, он намерен был съездить к брату, к Бетси и сделать несколько визитов с
тем, чтоб начать ездить в
тот свет, где бы он мог встречать Каренину. Как и всегда в Петербурге, он выехал из дома с
тем,
чтобы не возвращаться до поздней ночи.
— Он
не стоит
того,
чтобы ты страдала из-за него, — продолжала Дарья Александровна, прямо приступая к делу.
— К чему тут еще Левин?
Не понимаю, зачем тебе нужно мучать меня? Я сказала и повторяю, что я горда и никогда, никогда я
не сделаю
того, что ты делаешь, —
чтобы вернуться к человеку, который тебе изменил, который полюбил другую женщину. Я
не понимаю,
не понимаю этого! Ты можешь, а я
не могу!
Третий круг наконец, где она имела связи, был собственно свет, — свет балов, обедов, блестящих туалетов, свет, державшийся одною рукой за двор,
чтобы не спуститься до полусвета, который члены этого круга думали, что презирали, но с которым вкусы у него были
не только сходные, но одни и
те же.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы
то ни стало положившего свою жизнь на
то,
чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда
не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Написали страстное письмо, признание, и сами несут письмо наверх,
чтобы разъяснить
то, что в письме оказалось бы
не совсем понятным.
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира,
не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с
тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
Она все силы ума своего напрягла на
то,
чтобы сказать
то, что должно; но вместо
того она остановила на нем свой взгляд, полный любви, и ничего
не ответила.
Кроме хозяйства, требовавшего особенного внимания весною, кроме чтения, Левин начал этою зимой еще сочинение о хозяйстве, план которого состоял в
том,
чтобы характер рабочего в хозяйстве был принимаем зa абсолютное данное, как климат и почва, и
чтобы, следовательно, все положения науки о хозяйстве выводились
не из одних данных почвы и климата, но из данных почвы, климата и известного неизменного характера рабочего.
Чем дальше он ехал,
тем веселее ему становилось, и хозяйственные планы один лучше другого представлялись ему: обсадить все поля лозинами по полуденным линиям, так
чтобы не залеживался снег под ними; перерезать на шесть полей навозных и три запасных с травосеянием, выстроить скотный двор на дальнем конце поля и вырыть пруд, а для удобрения устроить переносные загороды для скота.
Само собою разумеется, что он
не говорил ни с кем из товарищей о своей любви,
не проговаривался и в самых сильных попойках (впрочем, он никогда
не бывал так пьян,
чтобы терять власть над собой) и затыкал рот
тем из легкомысленных товарищей, которые пытались намекать ему на его связь.
Вронский взял письмо и записку брата. Это было
то самое, что он ожидал, — письмо от матери с упреками за
то, что он
не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о
том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука,
чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Он уже входил, ступая во всю ногу,
чтобы не шуметь, по отлогим ступеням террасы, когда вдруг вспомнил
то, что он всегда забывал, и
то, что составляло самую мучительную сторону его отношений к ней, — ее сына с его вопрошающим, противным, как ему казалось, взглядом.
Когда она думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно за
то, что она сделала, что она
не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с
тем чтобы всё оставалось по старому и
чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что будет с сыном.
Он подъехал к беседкам в самое выгодное время для
того,
чтобы не обратить на себя ничьего внимания.
Вронский умышленно избегал
той избранной, великосветской толпы, которая сдержанно и свободно двигалась и переговаривалась пред беседками. Он узнал, что там была и Каренина, и Бетси, и жена его брата, и нарочно,
чтобы не развлечься,
не подходил к ним. Но беспрестанно встречавшиеся знакомые останавливали его, рассказывая ему подробности бывших скачек и расспрашивая его, почему он опоздал.
Ему хотелось оглянуться назад, но он
не смел этого сделать и старался успокоивать себя и
не посылать лошади,
чтобы приберечь в ней запас, равный
тому, который, он чувствовал, оставался в Гладиаторе.
Он
не хотел видеть и
не видел, что в свете уже многие косо смотрят на его жену,
не хотел понимать и
не понимал, почему жена его особенно настаивала на
том,
чтобы переехать в Царское, где жила Бетси, откуда недалеко было до лагеря полка Вронского.
Поняв теперь ясно, что было самое важное, Кити
не удовольствовалась
тем,
чтобы восхищаться этим, но тотчас же всею душою отдалась этой новой, открывшейся ей жизни.
Оправившись, она простилась и пошла в дом,
чтобы взять шляпу. Кити пошла за нею. Даже Варенька представлялась ей теперь другою. Она
не была хуже, но она была другая, чем
та, какою она прежде воображала ее себе.
— Всё
не то. Я
не могу иначе жить, как по сердцу, а вы живете по правилам. Я вас полюбила просто, а вы, верно, только затем,
чтобы спасти меня, научить меня!
Кроме
того, Константину Левину было в деревне неловко с братом еще и оттого, что в деревне, особенно летом, Левин бывал постоянно занят хозяйством, и ему
не доставало длинного летнего дня, для
того чтобы переделать всё, что нужно, а Сергей Иванович отдыхал.
Но, хотя он и отдыхал теперь,
то есть
не работал над своим сочинением, он так привык к умственной деятельности, что любил высказывать в красивой сжатой форме приходившие ему мысли и любил,
чтобы было кому слушать.
Утренняя роса еще оставалась внизу на густом подседе травы, и Сергей Иванович,
чтобы не мочить ноги, попросил довезти себя по лугу в кабриолете до
того ракитового куста, у которого брались окуни. Как ни жалко было Константину Левину мять свою траву, он въехал в луг. Высокая трава мягко обвивалась около колес и ног лошади, оставляя свои семена на мокрых спицах и ступицах.
— И
то и другое, — сказал он решительно. — Я
не вижу,
чтобы можно было…
— Я
не буду судиться. Я никогда
не зарежу, и мне этого нe нужно. Ну уж! — продолжал он, опять перескакивая к совершенно нейдущему к делу, — наши земские учреждения и всё это — похоже на березки, которые мы натыкали, как в Троицын день, для
того чтобы было похоже на лес, который сам вырос в Европе, и
не могу я от души поливать и верить в эти березки!
Он ничего
не думал, ничего
не желал, кроме
того,
чтобы не отстать от мужиков и как можно лучше сработать. Он слышал только лязг кос и видел пред собой удалявшуюся прямую фигуру Тита, выгнутый полукруг прокоса, медленно и волнисто склоняющиеся травы и головки цветов около лезвия своей косы и впереди себя конец ряда, у которого наступит отдых.
Через пять минут братья сошлись в столовой. Хотя Левину и казалось, что
не хочется есть, и он сел за обед, только
чтобы не обидеть Кузьму, но когда начал есть,
то обед показался ему чрезвычайно вкусен. Сергей Иванович улыбаясь глядел на него.
Но в семье она — и
не для
того только,
чтобы показывать пример, а от всей души — строго исполняла все церковные требования, и
то, что дети около года
не были у причастия, очень беспокоило ее, и, с полным одобрением и сочувствием Матрены Филимоновны, она решила совершить это теперь, летом.
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же,
чтобы переменить разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите считаться,
то извольте заплатить мне по пяти рублей в месяц, если вам
не совестно.
Разве я
не знаю вперед, что мои друзья никогда
не допустят меня до дуэли —
не допустят
того,
чтобы жизнь государственного человека, нужного России, подверглась опасности?
В этот же вечер она увидалась с Вронским, но
не сказала ему о
том, что произошло между ею и мужем, хотя, для
того чтобы положение определилось, надо было сказать ему.
— Ах, такая тоска была! — сказала Лиза Меркалова. — Мы поехали все ко мне после скачек. И всё
те же, и всё
те же! Всё одно и
то же. Весь вечер провалялись по диванам. Что же тут веселого? Нет, как вы делаете,
чтобы вам
не было скучно? — опять обратилась она к Анне. — Стоит взглянуть на вас, и видишь, — вот женщина, которая может быть счастлива, несчастна, но
не скучает. Научите, как вы это делаете?
— «Никак», — подхватил он тонко улыбаясь, — это лучшее средство. — Я давно вам говорю, — обратился он к Лизе Меркаловой, — что для
того чтобы не было скучно, надо
не думать, что будет скучно. Это всё равно, как
не надо бояться, что
не заснешь, если боишься бессонницы. Это самое и сказала вам Анна Аркадьевна.
Но Вронский чувствовал, что именно теперь ему необходимо учесться и уяснить свое положение, для
того чтобы не запутаться.
—
Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. —
Не скажу,
чтобы не стоило жить без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к
той сфере деятельности, которую я избрал, и что в моих руках власть, какая бы она ни была, если будет,
то будет лучше, чем в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. — И потому, чем ближе к этому,
тем я больше доволен.
— Но ты пойми, мне ничего
не нужно, — сказал Вронский, — как только
то,
чтобы всё было, как было.
Был уже шестой час и потому,
чтобы поспеть во-время и вместе с
тем не ехать на своих лошадях, которых все знали, Вронский сел в извозчичью карету Яшвина и велел ехать как можно скорее. Извозчичья старая четвероместная карета была просторна. Он сел в угол, вытянул ноги на переднее место и задумался.
Он стоял за каждый свой грош (и
не мог
не стоять, потому что стоило ему ослабить энергию, и ему бы
не достало денег расплачиваться с рабочими), а они только стояли зa
то,
чтобы работать спокойно и приятно,
то есть так, как они привыкли.