Неточные совпадения
Дарья Александровна между тем, успокоив ребенка и по звуку кареты поняв, что он уехал, вернулась опять в спальню. Это было единственное убежище ее от домашних забот, которые обступали ее, как только она выходила. Уже и теперь, в то короткое время, когда она выходила в детскую, Англичанка и Матрена Филимоновна успели сделать ей несколько вопросов, не терпевших отлагательства и на которые она одна могла
ответить: что надеть детям на гулянье? давать ли молоко? не послать ли
за другим поваром?
Когда Облонский спросил у Левина, зачем он собственно приехал, Левин покраснел и рассердился на себя
за то, что покраснел, потому что он не мог
ответить ему: «я приехал сделать предложение твоей свояченице», хотя он приехал только
за этим.
— Да нет, Маша, Константин Дмитрич говорит, что он не может верить, — сказала Кити, краснея
за Левина, и Левин понял это и, еще более раздражившись, хотел
отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой сейчас же пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.
«Всех ненавижу, и вас, и себя»,
отвечал его взгляд, и он взялся
за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый князь и, поздоровавшись с дамами, обратился к Левину.
Кити чувствовала, как после того, что произошло, любезность отца была тяжела Левину. Она видела также, как холодно отец ее наконец
ответил на поклон Вронского и как Вронский с дружелюбным недоумением посмотрел на ее отца, стараясь понять и не понимая, как и
за что можно было быть к нему недружелюбно расположенным, и она покраснела.
— Я
за матушкой, — улыбаясь, как и все, кто встречался с Облонским,
отвечал Вронский, пожимая ему руку, и вместе с ним взошел на лестницу. — Она нынче должна быть из Петербурга.
«
За что она недовольна им?» подумала Кити, заметив, что Анна умышленно не
ответила на поклон Вронского.
— О, нет! —
отвечала она, встав
за ним и провожая его чрез залу в кабинет. — Что же ты читаешь теперь? — спросила она.
— Слушаю-с, —
ответил Василий и взялся
за голову лошади. — А уж сев, Константин Дмитрич, — сказал он заискивая, — первый сорт. Только ходить страсть! По пудовику на лапте волочишь.
— Потому что лес стòит по крайней мере пятьсот рублей
за десятину, —
отвечал Левин.
Она не
отвечала и, склонив немного голову, смотрела на него из-подлобья вопросительно своими блестящими из-за длинных ресниц глазами. Рука ее, игравшая сорванным листом, дрожала. Он видел это, и лицо его выразило ту покорность, рабскую преданность, которая так подкупала ее.
— Позор и срам! —
отвечал полковник. — Одного боишься, — это встречаться с Русскими
за границей. Этот высокий господин побранился с доктором, наговорил ему дерзости
за то, что тот его не так лечит, и замахнулся палкой. Срам просто!
— Это Петров, живописец, —
отвечала Кити, покраснев. — А это жена его, — прибавила она, указывая на Анну Павловну, которая как будто нарочно, в то самое время, как они подходили, пошла
за ребенком, отбежавшим по дорожке.
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст
за сорок к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении
ответить, как на вопрос, любит ли он народ.
Трава пошла мягче, и Левин, слушая, но не
отвечая и стараясь косить как можно лучше, шел
за Титом. Они прошли шагов сто. Тит всё шел, не останавливаясь, не выказывая ни малейшей усталости; но Левину уже страшно становилось, что он не выдержит: так он устал.
— Да, разумеется. Да что же! Я не стою
за свое, —
отвечал Левин с детскою, виноватою улыбкой. «О чем бишь я спорил? — думал он. — Разумеется, и я прав и он прав, и всё прекрасно. Надо только пойти в контору распорядиться». Он встал, потягиваясь и улыбаясь.
— Да, но впрочем
за всем этим надо следить, а кто же будет? — неохотно
отвечала Дарья Александровна.
— Нет, я вас не пущу ни
за что, —
отвечала Бетси, внимательно вглядываясь в лицо Анны.
Упоминание Агафьи Михайловны о том самом, о чем он только что думал, огорчило и оскорбило его. Левин нахмурился и, не
отвечая ей, сел опять
за свою работу, повторив себе всё то, что он думал о значении этой работы. Изредка только он прислушивался в тишине к звуку спиц Агафьи Михайловны и, вспоминая то, о чем он не хотел вспоминать, опять морщился.
Она решила, что малую часть приданого она приготовит всю теперь, большое же вышлет после, и очень сердилась на Левина
за то, что он никак не мог серьезно
ответить ей, согласен ли он на это или нет.
— Да, — краснея
за священника,
отвечал Левин. «К чему ему нужно спрашивать об этом на исповеди?» подумал он.
Кити не только уверила его, что она его любит, но даже,
отвечая на его вопрос,
за что она любит его, объяснила ему
за что.
Не одни сестры, приятельницы и родные следили
за всеми подробностями священнодействия; посторонние женщины, зрительницы, с волнением, захватывающим дыхание, следили, боясь упустить каждое движение, выражение лица жениха и невесты и с досадой не
отвечали и часто не слыхали речей равнодушных мужчин, делавших шутливые или посторонние замечания.
Левин ничего не
ответил. Выйдя в коридор, он остановился. Он сказал, что приведет жену, но теперь, дав себе отчет в том чувстве, которое он испытывал, он решил, что, напротив, постарается уговорить ее, чтоб она не ходила к больному. «
За что ей мучаться, как я?» подумал он.
Сережа рассказал хорошо самые события, но, когда надо было
отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые события, он ничего не знал, несмотря на то, что был уже наказан
за этот урок.
— Она не спугнет, —
отвечал Левин, радуясь на собаку и спеша
за нею.
«Ну, так если он хочет этого, я сделаю, но я
за себя уже не
отвечаю теперь», подумала она и со всех ног рванулась вперед между кочек. Она ничего уже не чуяла теперь и только видела и слышала, ничего не понимая.
—
За Снетковым. Надо, чтоб он отказался или согласился, —
отвечал Свияжский.
— Нет, не обидятся. Уж я
за это тебе
отвечаю, — сказала Кити, со смехом глядя на его лицо. Она взяла его
за руку. — Ну, прощай… Поезжай, пожалуйста.
— Что
за глупая фантазия! Что же, она особенно как-нибудь плавает? — не
отвечая, сказала Анна.
Ни у кого не спрашивая о ней, неохотно и притворно-равнодушно
отвечая на вопросы своих друзей о том, как идет его книга, не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается она, Сергей Иванович зорко, с напряженным вниманием следил
за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.
— Да он так, ничего, как все, — несколько сконфуженно оглядываясь на Сергея Ивановича,
отвечала Кити. — Так я пошлю
за ним. А у нас папа гостит. Он недавно из-за границы приехал.