Неточные совпадения
Они вместе вышли. Вронский шел впереди с матерью. Сзади шла Каренина с братом. У
выхода к Вронскому
подошел догнавший его начальник станции.
Уже пред
выходом из-за стола, когда все закурили, камердинер Вронского
подошел к нему с письмом на подносе.
Левин
подошел к столу, заплатил проигранные им на тузы сорок рублей, заплатил каким-то таинственным образом известные старичку-лакею, стоявшему у притолоки, расходы по клубу и, особенно размахивая руками, пошел по всем залам
к выходу.
«Оттуда все близко», — подумал он и, достав записную книжку, прочел ее адрес: «Кухонная улица, дом Абрамова, Вера Ивановна Селиверстова». Она жила под этим именем. Он
подошел к выходу и кликнул извозчика.
Неточные совпадения
На самом
выходе к Нехлюдову
подошел надзиратель с крестами и медалями и неприятным, вкрадчивым лицом и таинственно передал ему записку.
Я согласился и жил отлично целые три года, не как раб и наемник, а больше как друг и помощник, и если, бы не
выходы меня одолели, так я мог бы даже себе капитал собрать, потому что, по ремонтирскому заведению, какой заводчик ни приедет, сейчас сам с ремонтером знакомится, а верного человека
подсылает к конэсеру, чтобы как возможно конэсера на свою сторону задобрить, потому что заводчики знают, что вся настоящая сила не в ремонтере, а в том, если который имеет при себе настоящего конэсера.
Но с Ермоловым повсюду на уроки ездит скрипач, худой маленький человечек, с таким ничего не значащим лицом, что его, наверно, не помнит и собственная жена. Уждав время, когда, окончив урок, Петр Алексеевич идет уже по коридору,
к выходу на лестницу, а скрипач еще закутывает черным платком свою дешевую скрипку, Александров
подходит к нему, показывает трехрублевку и торопливо лепечет:
Первая встреча с холерой была у меня при
выходе из вагона в Ростове.
Подхожу к двери в зал первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я увидел еще издали, сходя с площадки вагона. Оказалось — случай молниеносной холеры. Во время моей поездки я видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
Завидев сквозь сети зелени зоркие окна кельи старца, Кожемякин снимал картуз,
подойдя к людям, трижды в пояс кланялся им, чувствуя себя грешнее всех; садился на одну из трёх скамей у крыльца или отходил в сторону, под мачтовую сосну, и, прижавшись
к ней, благоговейно ждал
выхода старца, простеньких его слов, так легко умягчавших душу миром и покорностью судьбе.