Неточные совпадения
Уже пред
выходом из-за стола, когда все закурили, камердинер Вронского
подошел к нему с письмом на подносе.
Они вместе вышли. Вронский шел впереди с матерью. Сзади шла Каренина с братом. У
выхода к Вронскому
подошел догнавший его начальник станции.
Левин
подошел к столу, заплатил проигранные им на тузы сорок рублей, заплатил каким-то таинственным образом известные старичку-лакею, стоявшему у притолоки, расходы по клубу и, особенно размахивая руками, пошел по всем залам
к выходу.
На самом
выходе к Нехлюдову
подошел надзиратель с крестами и медалями и неприятным, вкрадчивым лицом и таинственно передал ему записку.
Я согласился и жил отлично целые три года, не как раб и наемник, а больше как друг и помощник, и если, бы не
выходы меня одолели, так я мог бы даже себе капитал собрать, потому что, по ремонтирскому заведению, какой заводчик ни приедет, сейчас сам с ремонтером знакомится, а верного человека
подсылает к конэсеру, чтобы как возможно конэсера на свою сторону задобрить, потому что заводчики знают, что вся настоящая сила не в ремонтере, а в том, если который имеет при себе настоящего конэсера.
Но с Ермоловым повсюду на уроки ездит скрипач, худой маленький человечек, с таким ничего не значащим лицом, что его, наверно, не помнит и собственная жена. Уждав время, когда, окончив урок, Петр Алексеевич идет уже по коридору,
к выходу на лестницу, а скрипач еще закутывает черным платком свою дешевую скрипку, Александров
подходит к нему, показывает трехрублевку и торопливо лепечет...
Первая встреча с холерой была у меня при
выходе из вагона в Ростове.
Подхожу к двери в зал первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я увидел еще издали, сходя с площадки вагона. Оказалось — случай молниеносной холеры. Во время моей поездки я видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
Завидев сквозь сети зелени зоркие окна кельи старца, Кожемякин снимал картуз,
подойдя к людям, трижды в пояс кланялся им, чувствуя себя грешнее всех; садился на одну из трёх скамей у крыльца или отходил в сторону, под мачтовую сосну, и, прижавшись
к ней, благоговейно ждал
выхода старца, простеньких его слов, так легко умягчавших душу миром и покорностью судьбе.
Мне не хотелось упоминать о Дэзи, но
выхода не было. Я рассказал о ее шутке и о второй встрече с совершенно таким же, желтым, отделанным коричневой бахромой платьем, то есть с самой Биче. Я сказал еще, что лишь благодаря такому настойчивому повторению одного и того же костюма я
подошел к ней с полной уверенностью.
Наконец, пробил звонок. Все проворно пошли
к выходу, и княгиня, только уже
подойдя к решетке, отделяющей дебаркадер от вагонов, остановилась на минуту и, подав князю руку, проговорила скороговоркой...
Ему даже пришло было в голову самому как-нибудь подбиться
к чиновникам, забежать вперед зайцем, даже (там как-нибудь при
выходе из должности или
подойдя как будто бы за делами) между разговором, и намекнуть, что вот, дескать, господа, так и так, вот такое-то сходство разительное, обстоятельство странное, комедия пасквильная, — то есть подтрунить самому над всем этим, да и зондировать таким образом глубину опасности.
Помощник присяжного поверенного Толпенников выслушал в заседании суда две речи, выпил в буфете стакан пустого чаю, поговорил с товарищем о будущей практике и направился
к выходу, деловито хмурясь и прижимая
к боку новенький портфель, в котором одиноко болталась книга: «Судебные речи». Он
подходил уже
к лестнице, когда чья-то большая холодная рука просунулась между его туловищем и локтем, отыскала правую руку и вяло пожала ее.
Выход адмирала из каюты объяснил Ашанину эту внезапность и вместе с тем указал ему несостоятельность товарищеского совета. И он храбро двинулся вперед и, поднявшись на полуют,
подошел к старшему офицеру и, приложив руку
к козырьку фуражки, начал...
Луна в это время, как нарочно, скрылась за облаками. Оба были нервно настроены. Оба готовы были бы с удовольствием вернуться в уютную столовую или в менее уютный кабинет, но обоих удерживал стыд сознаться друг перед другом в этом чувстве, которое они оба называли трусостью. Они
подошли уже
к выходу на полянку, как вдруг луна вышла из-за скрывавшего ее облачка и ее матовые лучи пробрались на полянку и осветили открытую дверь беседки.
Выйдя через коридор в буфетный зал, он остановился. Мимо него шла
к выходу Анжель. Она заметила доктора и сделала ему знак рукой. Он тотчас же
подошел к ней и поклонился с таким почтением, с каким вообще благовоспитанный человек считает долгом кланяться женщине, кто бы она ни была.
Когда двери балагана отворились, и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в
выходе, Пьер пробился вперед их и
подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был всё сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.