Неточные совпадения
Были тут и мастера кататься, щеголявшие
искусством, и учившиеся за креслами, с робкими неловкими движениями, и мальчики, и старые люди, катавшиеся для гигиенических целей; все казались Левину избранными счастливцами, потому что они
были тут, вблизи от нее.
Она знала тоже, что действительно его интересовали книги политические, философские, богословские, что
искусство было по его натуре совершенно чуждо ему, но что, несмотря на это, или лучше вследствие этого, Алексей Александрович не пропускал ничего из того, что делало шум в этой области, и считал своим долгом всё читать.
Она знала, что в области политики, философии богословия Алексей Александрович сомневался или отыскивал; но в вопросах
искусства и поэзии, в особенности музыки, понимания которой он
был совершенно лишен, у него
были самые определенные и твердые мнения.
Кити с гордостью смотрела на своего друга. Она восхищалась и ее
искусством, и ее голосом, и ее лицом, но более всего восхищалась ее манерой, тем, что Варенька, очевидно, ничего не думала о своем пении и
была совершенно равнодушна к похвалам; она как будто спрашивала только: нужно ли еще
петь или довольно?
Вронский сам
был представителен; кроме того, обладал
искусством держать себя достойно-почтительно и имел привычку в обращении с такими лицами; потому он и
был приставлен к принцу.
У него
была способность понимать
искусство и верно, со вкусом подражать
искусству, и он подумал, что у него
есть то самое, что нужно для художника, и, несколько времени поколебавшись, какой он выберет род живописи: религиозный, исторический, жанр или реалистический, он принялся писать.
Так как он не знал этого и вдохновлялся не непосредственно жизнью, а посредственно, жизнью уже воплощенною
искусством, то он вдохновлялся очень быстро и легко и так же быстро и легко достигал того, что то, что он писал,
было очень похоже на тот род, которому он хотел подражать.
— Я не понимаю, как они могут так грубо ошибаться. Христос уже имеет свое определенное воплощение в
искусстве великих стариков. Стало
быть, если они хотят изображать не Бога, а революционера или мудреца, то пусть из истории берут Сократа, Франклина, Шарлоту Корде, но только не Христа. Они берут то самое лицо, которое нельзя брать для
искусства, а потом…
Вронский и Каренина, по соображениям Михайлова, должны
были быть знатные и богатые Русские, ничего не понимающие в
искусстве, как и все богатые Русские, но прикидывавшиеся любителями и ценителями.
Он знал очень хорошо манеру дилетантов (чем умнее они
были, тем хуже) осматривать студии современных художников только с той целью, чтоб иметь право сказать, что
искусство пало и что чем больше смотришь на новых, тем более видишь, как неподражаемы остались великие древние мастера.
Как ни низко он ценил способность понимания
искусства Голенищевым, как ни ничтожно
было то справедливое замечание о верности выражения лица Пилата как чиновника, как ни обидно могло бы ему показаться высказывание первого такого ничтожного замечания, тогда как не говорилось о важнейших, Михайлов
был в восхищении от этого замечания.
Он знал, что надо
было много внимания и осторожности для того, чтобы, снимая покров, не повредить самого произведения, и для того, чтобы снять все покровы; но
искусства писать, техники тут никакой не
было.
— Это придет, — утешал его Голенищев, в понятии которого Вронский имел и талант и, главное, образование, дающее возвышенный взгляд на
искусство. Убеждение Голенищева в таланте Вронского поддерживалось еще и тем, что ему нужно
было сочувствие и похвалы Вронского его статьям и мыслям, и он чувствовал, что похвалы и поддержка должны
быть взаимны.
Михайлов между тем, несмотря на то, что портрет Анны очень увлек его,
был еще более рад, чем они, когда сеансы кончились и ему не надо
было больше слушать толки Голенищева об
искусстве и можно забыть про живопись Вронского.
— Я смеюсь, — сказала она, — как смеешься, когда увидишь очень похожий портрет. То, что вы сказали, совершенно характеризует французское
искусство теперь, и живопись и даже литературу: Zola, Daudet. Но, может
быть, это всегда так бывает, что строят свои conceptions [концепции] из выдуманных, условных фигур, а потом — все combinaisons [комбинации] сделаны, выдуманные фигуры надоели, и начинают придумывать более натуральные, справедливые фигуры.
Вронский назвал гостей. — Обед
был прекрасный, и гонка лодок, и всё это
было довольно мило, но в Москве не могут без ridicule. [смешного.] Явилась какая-то дама, учительница плаванья Шведской королевы, и показывала свое
искусство.
Неточные совпадения
Как бы то ни
было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за
искусство печь пироги с начинкой) и, чтобы дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности, с упоением предался сочинению проповедей. Целый месяц во всех городских церквах читали попы эти мастерские проповеди, и целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они
были написаны! Сам градоначальник учил попов, как произносить их.
Принял он Чичикова отменно ласково и радушно, ввел его совершенно в доверенность и рассказал с самоуслажденьем, скольких и скольких стоило ему трудов возвесть именье до нынешнего благосостояния; как трудно
было дать понять простому мужику, что
есть высшие побуждения, которые доставляют человеку просвещенная роскошь,
искусство и художества; сколько нужно
было бороться с невежеством русского мужика, чтобы одеть его в немецкие штаны и заставить почувствовать, хотя сколько-нибудь, высшее достоинство человека; что баб, несмотря на все усилия, он до сих <пор> не мог заставить надеть корсет, тогда как в Германии, где он стоял с полком в 14-м году, дочь мельника умела играть даже на фортепиано, говорила по-французски и делала книксен.
Словом, все
было хорошо, как не выдумать ни природе, ни
искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку, труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые проглядывает нескрытый, нагой план, и даст чудную теплоту всему, что создалось в хладе размеренной чистоты и опрятности.
— Да ведь это не в банк; тут никакого не может
быть счастья или фальши: все ведь от
искусства; я даже тебя предваряю, что я совсем не умею играть, разве что-нибудь мне дашь вперед.
«Нет, это все не по мне», — сказал Чичиков и оборотился к третьему шкафу, где
были книги всё по части
искусств.