В один из тех дней, когда он находился в таком радостном, возбужденном состоянии, в камеру к нему вошел в необычное время смотритель и спросил, хорошо ли ему и не желает ли он чего. Светлогуб удивился, не понимая, что означает эта перемена, и попросил папирос, ожидая отказа. Но
смотритель сказал, что он сейчас пришлет; и действительно, сторож принес ему пачку папирос и спички.
Неточные совпадения
В один из мучительно однообразных дней заключения второго месяца
смотритель при обычном обходе передал Светлогубу маленькую книжку с золоченым крестом на коричневом переплете,
сказав, что тюрьму посетила губернаторша и оставила Евангелия, которые разрешено передать заключенным. Светлогуб поблагодарил и слегка улыбнулся, кладя книжку на привинченный к стене столик.
Когда
смотритель ушел, Светлогуб переговорился стуками с соседями о том, что был
смотритель и ничего не
сказал нового, а только принес Евангелие, и сосед ответил, что и ему тоже.
— Не могу знать, —
сказал смотритель и, постояв молча несколько секунд, вдруг вкрадчивым, нежным голосом проговорил: — Тут наш батюшка желал бы… напут… желал бы видеть вас…
— Не нужно ли вам написать кому-нибудь? Это можно, —
сказал смотритель.
Смотритель неестественно жалостно улыбнулся и, опустив глаза,
сказал...
Это тоже была истинная правда: Горданов, действительно, был сильно болен и в первый же день ареста требовал ампутации пораженной руки. Ввиду его крайне болезненного состояния допросом его не обременяли, но ампутацию сделали. Он был тверд и, пробудясь от хлороформа после операции, спокойно взглянул на свою коротенькую руку. Ввечеру осторожный
смотритель сказал Горданову, что его непременно хочет видеть Ропшин. Горданов подумал и сказал:
Неточные совпадения
— Ба, —
сказал Дронов. — Ничего чрезвычайного — нет. Человек умер. Сегодня в этом городе, наверное, сотни людей умрут, в России — сотни тысяч, в мире — миллионы. И — никому, никого не жалко… Ты лучше спроси-ка у
смотрителя водки, — предложил он.
— Кажется, скоро место получу, вторым помощником
смотрителя буду в сумасшедшем доме, —
сказал Митрофанов Варваре, но, когда она вышла из столовой, он торопливым шепотом объявил Самгину:
— Стулья принеси, —
сказал помощник
смотрителя надзирателю. Тагильский остановил его.
Между тем наступила ночь. Я велел подать что-нибудь к ужину, к которому пригласил и
смотрителя. «Всего один рябчик остался», — сердито шепнул мне человек. «Где же прочие? —
сказал я, — ведь у якута куплено их несколько пар». — «Вчера с проезжим скушали», — еще сердитее отвечал он. «Ну разогревай английский презервный суп», —
сказал я. «Вчера последний вышел», — заметил он и поставил на очаг разогревать единственного рябчика.
Я узнал от
смотрителя, однако ж, немного: он добавил, что там есть один каменный дом, а прочие деревянные; что есть продажа вина; что господа все хорошие и купечество знатное; что зимой живут в городе, а летом на заимках (дачах), под камнем, «то есть камня никакого нет, —
сказал он, — это только так называется»; что проезжих бывает мало-мало; что если мне надо ехать дальше, то чтоб я спешил, а то по Лене осенью ехать нельзя, а берегом худо и т. п.