Неточные совпадения
Илья
пророк, убегая от людей, укрылся в пещере, и ему было откровение, что
бог явится ему у входа пещеры, Сделалась буря — ломались деревья.
Христос не представлялся мне
пророком, который открывает мне божеский закон, а он представлялся мне дополнителем и разъяснителем уже известного мне несомненного закона
бога.
У древних евреев, у
пророков, у Исаии — слово закон, тора, всегда употребляется в смысле вечного, единого, невыраженного откровения — научения
бога.
И потому Христос, употребляя слово закон — «тора», употребляет его, то утверждая его, как Исаия и другие
пророки, в смысле закона
бога, который вечен, то отрицая его в смысле писанного закона пяти книг. Но для различия, когда он, отрицая его, употребляет это слово в смысле писанного закона, он прибавляет всегда слово: «и
пророки», или слово: «ваш», присоединяя его к слову закон.
Всякий
пророк — учитель веры, открывая людям закон
бога, всегда встречает между людьми уже то, что эти люди считают законом
бога, и не может избежать двоякого употребления слова закон, означающего то, что эти люди считают ложно законом
бога ваш закон, и то, что есть истинный, вечный закон
бога.
Христос по отношению к закону Моисея и еще более к
пророкам, в особенности Исаии, слова которого он постоянно приводит, признает, что в еврейском законе и
пророках есть истины вечные, божеские, сходящиеся с вечным законом, и их-то, как изречение — люби
бога и ближнего, — берет за основание своего учения.
Что же может сделать, не говорю Христос-бог, но
пророк, но самый обыкновенный учитель, уча такой народ, не нарушая тот закон, который уже определил всё до малейших подробностей?
Христос так же, как и все
пророки, берет из того, что люди считают законом
бога, то, что есть точно закон
бога, берет основы, откидывает всё остальное и с этими основами связывает свое откровение вечного закона.
Так представлялось царство
бога всем
пророкам еврейским.
Будет то царство
бога, царство мира, которое обещали все
пророки и которое близилось при Иоанне Крестителе, и которое возвещал и возвестил Христос, говоря словами Исаии: «Дух господень на мне, ибо он помазал меня благовествовать нищим и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето господне благоприятное» (Лук. IV, 18—19; Исаии LXI, 1—2).
Стоит вдуматься в смысл учения Христа о жизни вечной в
боге, стоит восстановить в своем воображении учение еврейских
пророков, чтобы понять, что если бы Христос хотел проповедовать учение о воскресении мертвых, которое тогда только начинало входить в Талмуд и было предметом спора, то он ясно и определенно высказал бы это учение; он же, наоборот, не только не сделал этого, но даже отверг его, и во всех Евангелиях нельзя найти ни одного места, которое бы подтверждало это учение.
Другое учение — то, которое проповедовали все
пророки и Христос, именно: что жизнь наша личная получает смысл только в исполнении воли
бога.
Но
бог показывает ему, что он —
пророк, что он затем только и нужен, чтобы сообщить заблудшим людям свое знание истины, а потому он не убегать должен от заблудших людей, а жить в общении с ними.
Неточные совпадения
— Жизни! Вы что за
пророк, много ль вы знаете? Ищите и обрящете. Вас, может,
бог на этом и ждал. Да и не навек она, цепь-то…
— Вы говорите об какой-то «тяготеющей связи»… Если это с Версиловым и со мной, то это, ей-Богу, обидно. И наконец, вы говорите: зачем он сам не таков, каким быть учит, — вот ваша логика! И во-первых, это — не логика, позвольте мне это вам доложить, потому что если б он был и не таков, то все-таки мог бы проповедовать истину… И наконец, что это за слово «проповедует»? Вы говорите:
пророк. Скажите, это вы его назвали «бабьим
пророком» в Германии?
Особенная эта служба состояла в том, что священник, став перед предполагаемым выкованным золоченым изображением (с черным лицом и черными руками) того самого
Бога, которого он ел, освещенным десятком восковых свечей, начал странным и фальшивым голосом не то петь, не то говорить следующие слова: «Иисусе сладчайший, апостолов славо, Иисусе мой, похвала мучеников, владыко всесильне, Иисусе, спаси мя, Иисусе спасе мой, Иисусе мой краснейший, к Тебе притекающего, спасе Иисусе, помилуй мя, молитвами рождшия Тя, всех, Иисусе, святых Твоих,
пророк же всех, спасе мой Иисусе, и сладости райския сподоби, Иисусе человеколюбче!»
Бог открывает Себя миру, Он открывает Себя в
пророках, в Сыне, в Духе, в духовной высоте человека, но
Бог не управляет этим миром, который есть отпадение во внешнюю тьму.
Бог давно говорил уже избранному народу Своему через
пророка Исаию: «К чему Мне множество жертв ваших?